|
По мнению И. С. Филиппова, тщательно проанализировавшего дискуссию 1954 г. в «Вопросах истории», «И. С. Кон, похоже, вообще использовал дискуссию для того, чтобы выступить в печати с тезисом о способности господствующего класса использовать, в известных пределах, знание экономических законов в своих интересах, например при капитализме – для регулирования экономики и снижения социальной напряженности. Эта мысль была встречена с осуждением как крамольная, допускающая смягчение противоречий в классовом обществе»[23]. Насколько помню, я действительно имел в виду рузвельтовский New Deal, но никакого отношения к реальности все эти споры не имели. Повзрослев, я о них просто забыл. Кроме истмата, меня занимала этика, недаром же я писал о Чернышевском. В 1950-е годы советская этика только начинала освобождаться из-под власти вульгарного социологизма предшествующих лет, собственного категориального аппарата в ней практически не было. Поэтому моя статья о проблеме долга (1954) привлекла внимание не только у нас, но и во Франции. То, что на самом деле мои мысли примитивны, я понял лишь после знакомства с Олегом Григорьевичем Дробницким (1933–1973). Началось оно весьма необычно. Я написал для «Философской энциклопедии» статью «Долг», и вдруг получаю на нее отрицательный, по сути, отзыв, по объему втрое больше самой статьи. Было понятно, что писал его очень молодой человек и что реализовать его пожелания в данном объеме статьи невозможно. Но меня поразил профессиональный уровень отзыва – стало ясно, что в стране появился некто, кто мог бы написать данную статью гораздо лучше, чем я. Именно это я и предложил сделать, без всякой обиды, философской редакции БСЭ. Однако редактор В. П. Шестаков перезаказывать статью категорически отказался, сказав, что только что окончивший МГУ и работающий корректором в «Лесной газете» молодой человек (отзыв на мою статью был его первой пробой пера в «Философской энциклопедии») с подобной задачей не справится. Будучи в Москве, я встретился с Олегом, мы с ним подружились и решили написать статью совместно. Несмотря на значительное увеличение объема статьи и появление у нас третьего соавтора, реализовать первоначальные пожелания Олега так и не удалось, но в его лице в нашу этику наконец-то пришел не моралист, а настоящий философ, и притом – порядочный человек. В это время в Институте философии Е. Д. Модржинская как раз формировала сектор критики буржуазной философии, и я рекомендовал ей Дробницкого. Он опасался, что плохо знает английский, но я сказал ему, что это дело наживное. Скоро он стал ведущим в стране философом в области этики. В 1960-х годах он подготовил «Краткий словарь по этике». Из-за молодости и недостаточной «чиновности» Дробницкого утвердить его ответственным редактором Политиздат не мог, а сотрудничество с московскими этиками было невозможно. Чтобы укрепить позиции Дробницкого, меня попросили быть его соредактором, хотя ключевой фигурой был, конечно, Олег. Мы с ним выпустили три издания словаря, сыгравшего важную роль не только в популяризации, но и в прояснении внутренней логики этики как философской науки. После трагической гибели Олега в авиационной катастрофе мне пришлось взять ответственность на себя. В 1981 г. вышло 4-е, дополненное и переработанное издание словаря, но радикально менять его текст, несмотря на назревшую необходимость, Политиздат не хотел. — 122 —
|