Так в чем же причина его панических приступов? Сначала я подумал, что должно быть что-то фрейдовское, некая бессознательная причина или, возможно, некоторый биологический, наследственный дисбаланс. Но ничто из этого не выявилось. В конце концов, я решил еще один — последний — раз взглянуть на прошлое Эда и поискать более вероятные объяснения. Несмотря на то что жизненный опыт Эда был благоприятным и непримечательным, что-то необычное было в его голосе, когда он описывал определенные события. Я решил еще раз исследовать его прошлое, концентрируясь на этот раз на убеждениях Эда, и попросил его заострять внимание больше на том, что он думал о данном событии, а не на том, что происходило. Эд выделил два эпизода из своего прошлого: то время, когда он чувствовал себя отвергнутым в школе и когда первая девушка бросила его ради другого мужчины. Нижеследующий текст — воспроизведение сеансов по моим рабочим заметкам. Сеанс 1 ЭД: Когда я ходил в школу, некоторые ребята не очень-то любили меня. Казалось, я не вписывался. Моим обычным ответом на подобные утверждения было: «Это, наверное, обидно»,— или любая другая сочувствующая реплика. Но теперь, поскольку мы уже много раз возвращались к одному и тому же, я решил попробовать что-нибудь другое. ТЕРАПЕВТ: Ну и что из того, что вы им не нравились? Что в этом было такого ужасного? Я думал об этом способе неделями, но мое университетское обучение тому, что никогда нельзя бросать вызов клиенту, противостояло такому ответу. Но из-за того, что стандартные методы не работали, я решил обратиться к чему-то иному. ЭД: Как это что! Должно быть, вы шутите! Для ребенка это ужасно — не вписываться. Поскольку я отбросил эмпатический подход, я решил идти этой дорогой до конца. ТЕРАПЕВТ: Почему? ЭД: Вы же психолог. Что же вы! О чем вы говорите? Детям необходимо нравиться другим. ТЕРАПЕВТ: Так говорите вы. Но что ужасного в том, что вы им не нравились? Они били вас, бросали в вас камнями или что? ЭД: Нет, конечно, нет. Меня просто не любили, как остальных детей. ТЕРАПЕВТ: Хорошо. Конечно, это неприятно, но вы говорили, у вас было несколько друзей. Так что же на самом деле для вас значило не быть суперпопулярным для всех и каждого? ЭД: Это значило, что я не такой, как все мальчишки. ТЕРАПЕВТ: Извините! Чем же, вы думаете, вы отличались? ЭД: Я чувствовал себя каким-то чудаком, или болваном, или кем-то в этом роде. ТЕРАПЕВТ: Минутку. В течение нескольких сеансов вы говорили мне, что ощущали свою непохожесть на других ребят. Хорошо, может быть, так оно и было. Но сейчас вы утверждаете, что отличались в худшую сторону. Вы полагаете, что раз вы были другим, то с вами было не все в порядке, что это различие доказывает вашу ущербность. Почему? Почему непохожесть не могла указывать на ваше превосходство? — 11 —
|