|
– Как не быть!.. Есть и старосты и старшины, – таинственно улыбнувшись, сказал бурмистр. – Этого-то добра сколь хошь, – дополнил аракчеевец, – этого-то довольно! Десятские, сотские, старосты, старшины… – Писаря, урядники, члены, председатели… – продолжал бурмистр. – Управы, братец ты мой, присутствия, правления, следователи, – торопливо исчислял аракчеевец, но бурмистр перебил его: – Это есть! Этого есть много всего; ну, а начальства, опять же я скажу, нету! – Да что же это такое? – в изумлении спросил я. – Эти-то люди – что ж они такое? Зачем? – А господь их ведает. А зачем – это нам неизвестно. – Но ведь они начальники? – убеждал я, – действительно начальники? Ведь они могут наказать, посадить в темную, штрафуют, взыскивают?.. А вы говорите «некому взыскать». – И есть некому! – решительно сказал бурмистр. Аракчеевец только подмигнул в подтверждение слов бурмистра, а я замолчал и, ничего не понимая, ожидал, что будет дальше. – Этого-то народу, друг ты мой любезный, – начал рассуждать бурмистр, – сколь угодно! Вот мы считали их, а все еще далеко до конца не досчитали… Это, братец ты мой, не наше дело: что, как, зачем… А мы говорим по нашему, крестьянскому мнению, вот как!.. По нашему-то, по крестьянскому мнению, нам и оказывает, что нету начальства и нигде мы его не видим. – То-то и есть, – присовокупил аракчеевец, – что не видать его по нонешним временам нигде! – Нешто можно назвать начальниками хотя бы, будем говорить, примером, старосту или старшину теперешнего? Положим, что действительно цепь ему дана или медаль какая, ну, и действительно, что, правильно это вы сказывали, что, например, он и наказывает, и сечет, и все прочее. Можно бы по всему признать начальником? Ну, а коль скоро мы ежели коснемся до корня, то и оказывается: не начальник он, а живорез, больше ничего!.. – Вот это самое и есть! – подтвердил аракчеевец. – Что ему требуется, нонешнему начальнику-то, живорезу-то? Сидит он в своей цепи, делает народу прием. Я говорю к примеру. Вот пришел к нему мужик, вывалил на стол деньги: «получай, мол, Петр Семеныч, подати!» Петр Семеныч сосчитал: «верно!», расписку дал, а деньги в сундук запер. «Ступай куда хошь! На все четыре стороны… Молодец, скажет, спасибо!.. Так, мол, вы, ребята, и все бы поступали: отдал деньги – и ступай!..» А другой, тоже, примером, будем говорить, пришел тоже в волость, а денег-то не принес. «Ты что же не принес денег?» – «Нету!» А иной с грубостью скажет: «Откуда, мол, я тебе возьму денег-то?..» А за грубость-то его да за неплатеж – сечь, в темную и прочее подобное… Это не есть начальство, а одно разбойство!.. — 56 —
|