|
– Папирос. – Каких прикажете? – Вот тут на бумажке написано. – Папирос!.. Папирос-то папирос, а все-таки не мешает и поглядывать… – Нам все одно. На то есть начальство. – Ну, а все-таки… Начальство!.. Начальству тоже не углядеть за всем… Урядник-то вон и то уж старосту просил… – Насчет нашего барина? – Да уж видно так. – Опять же мы ничего не знаем. – Да и мы ничего не знаем, а между прочим… И я говорю: не то, чтобы соваться или как неаккуратно или грубо – нам ведь нельзя знать, кто он и как его дело, – а так, в течение времени, полегоньку…. В случае что или ежели, так сказать, в каком-нибудь смысле… Времена-то ведь какие! Тоже не за горам от Питера-то живем… Ну так вот я и говорю: поосторожней, повежливей, а все надо… Уж там знают, что говорят… Урядник-то вон говорит: «поглядывайте, говорит, между тем… Не то, чтобы как, а „на случай“…» Вот и я про то же. Так папирос? – Да-с. – Извольте-с… С полным удовольствием… До приятного свидания… Прислуга, тоже не всерьез, а так, «между прочим», рассказала в доме и у соседей, а сам лавочник, уезжая за патентом в губернский город, не дождавшись возвращения старосты, передал поручение последнего «курляндцу», потому что тот жил напротив дома моего приятеля. – Карла! – крикнул он курляндцу, останавливая лошадь против его ворот (Карла работал в глубине двора). – Подь-ка сюда на пару слов. Выходит Карла. – Вот чего… Тут староста наказывал насчет барина… Ты слушай обоими ушами, что говорят-то! – Я слюшай… Чево? Говори! – Так ты слушай, а рот-то не разевай… – Ну-у, ну-у! – Наказывал поглядывать насчет суседа… Понимаешь али нет? – Какова суседа? – Эво! Больше ничего – поглядывай! Соваться не суйся, а так, «на случай». Понимаешь? Курляндец не понимал. – Ах, колбаса немецкая! Говорят… Понимаешь, в чем дело? Знаешь, какие времена настали… Н-ну? – А-а-а-а-а!.. Знай, знай! – Не разевай пасть-то! Ну, чего заорал? Ох, немчура анафемская! Долбишь, долбишь ему в голову – как в камень!.. Ну так слушай, мне с тобой растабарывать не время… Больше ничего. Не суйся, не ори, а так… на случай… коли что… ежели… Понял? Да где тебе понять!.. – Понимай. – Понимай!.. Дубина немецкая!.. Помни одно: не суйся, а поглядывай. – Ладно, ладно, гут! – Дубина!.. Ты помни! Повторяю, никакого умышленного злостного намерения сделать человека подозрительным и стеснить его существование, я уверен, даже и не было в помине, когда начальство произнесло слово «поглядывай». Слово это, я очень хорошо понимаю, было только заключение, округление силлогизма. Посылка первая: «какой-то барин»; посылка вторая: «что делает – неизвестно»; заключение: «поглядывай». Заключение это является, как видите, само собою (хоть оно и возможно только по нынешним временам), но тем не менее не могу не сказать, что это округление в действительности выразилось тем, что не было в деревне человека, который бы не толковал о моем приятеле и который бы не считал себя обязанным «поглядывать». Говорили о нем, соединяя его имя с словом «урядник», и лавочник, и курляндец, и староста, и кухарки, и сосед, и соседи, и соседки… «В случае», «на случай», «ежели что», «что касаемое», «в случае ежели что». Эти ничего не значащие слова, которых так много изобрело русское косноязычие, обязательно перемешивались с словами: «поглядывай», «ноне какое время» и так далее. И замечательно (скажу кстати), что этот род наблюдений называется «негласным». Все толкуют о человеке, которого никто не знает, – толкуют весьма худо, даже весьма подло, все дают себе полное право подозревать человека бог знает в чем, и все это называется «негласным». — 187 —
|