|
И много-много еще!.. Осажденная этими воспоминаниями, Слезова с каким-то замиранием сердца расставалась с разным хламом, пробуждавшим в ней эти трогательные воспоминания и теперь валявшимся на полу кучей какой-то рвани. Старьевщик все принимал и даже старался ободрить хозяйку, видя, что она конфузится, подавая какой-нибудь шерстяной носок с дырявой пяткой или заплесневевший картуз: он надевал носок на руку, утверждая, что из него очень легко сделать варежки; примеривал картуз, и примеривал таким ухарским манером, что даже Слезова не могла не улыбнуться, а старуха просто плюнула, проговорив: – О, шут тебя возьми, пугало воронье!.. Наконец, сев на пол и подобрав под колени весь собранный скарб, старьевщик придавил его растопыренною рукою и произнес: – Еще чего нет ли? – Нет, больше ничего нету. – Пошарьте! – По комодам разве? – Ну, по комодам… Галунов нет ли? – Нет, галунов нету… Ничего больше нету! – Ну, так, стало быть, сколько? Говори, мать, по-божьему? – Что мне? Я по-божьему… – Ты сам-от по-божьему-то! – произносит старуха, чувствуя потребность заступиться за Слезову, потому что теперь она уже не сомневается в возможности посидеть за самоварчиком. – Мы завсегда по-божьему. Мы люди, бабка, во как – одно слово!.. А я, милая моя, вот как: я свою цену даю, ты свою… Что же? разберем так: сертук этот самый, что говорить, очень он превосходен, и дадут нам за их милость двадцать копеек, а мы, значит, даем ему назначение – гривенник по той причине, как и нам самим преферанц надобен. Так-то-с! Все выражают крайнее негодование; но старьевщик, кажется, и не слышит этого и спокойно продолжает речь, примеривая картуз: – Они теперича… Какое об них мнение? Мнение будет высокое! А цена трынка. Так ли, милочки мои? Опять ропот. – Да ты вот что: бог-то есть в тебе? – Маменька! Бог во мне есть? – Ан вот нету! – Милая моя, мамочка! Поверь мне, есть! А что ежели что трынка, так чем же она не монета? В это время в дверях показался постоялец, офицер, с взъерошенными волосами, в плисовом рваном халате. – Ты! – обратился он к старьевщику, – купишь? – Покажьте-с! – Что тебе, нюхать, что ли? Видишь, сабля!.. – Придется, и нюхаем… Только он, оружий этот, дешев. – Как??. – Ничего он для нас не стоит… – Мерррзавец! Постоялец исчезает. – А то вот не купишь ли? – говорит старуха, вылезая из кухни. – Какой товар? – Пуговицы костяные… – Много ль? — 209 —
|