|
– И я рад, что вернулся, – промолвил я. Ася повела плечами, как это часто делают дети, когда им хорошо. – О, я умею отгадывать! – продолжала она, – бывало, я по одному папашину кашлю из другой комнаты узнавала, доволен ли он мной или нет. До того дня Ася ни разу не говорила мне о своем отце. Меня это поразило. – Вы любили вашего батюшку? – проговорил я и вдруг, к великой моей досаде, почувствовал, что краснею. Она ничего не отвечала и покраснела тоже. Мы оба замолкли. Вдали по Рейну бежал и дымился пароход. Мы принялись глядеть на него. – Что же вы не рассказываете? – прошептала Ася. – Отчего вы сегодня рассмеялись, как только увидели меня? – спросил я. – Сама не знаю. Иногда мне хочется плакать, а я смеюсь. Вы не должны судить меня… по тому, что я делаю. Ах, кстати, что это за сказка о Лорелее? Ведь это ее скала виднеется? Говорят, она прежде всех топила, а как полюбила, сама бросилась в воду.* Мне нравится эта сказка. Фрау Луизе мне всякие сказки сказывает. У фрау Луизе есть черный кот с желтыми глазами… Ася подняла голову и встряхнула кудрями. – Ах, мне хорошо, – проговорила она. В это мгновенье долетели до нас отрывочные, однообразные звуки. Сотни голосов разом и с мерными расстановками повторяли молитвенный напев: толпа богомольцев тянулась внизу по дороге с крестами и хоругвями.* – Вот бы пойти с ними, – сказала Ася, прислушиваясь к постепенно ослабевавшим взрывам голосов. – Разве вы так набожны? – Пойти куда-нибудь далеко, на молитву, на трудный подвиг, – продолжала она. – А то дни уходят, жизнь уйдет, а что мы сделали? – Вы честолюбивы, – заметил я, – вы хотите прожить не даром, след за собой оставить… – А разве это невозможно? «Невозможно», – чуть было не повторил я… Но я взглянул в ее светлые глаза и только промолвил: – Попытайтесь. – Скажите, – заговорила Ася после небольшого молчания, в течение которого какие-то тени пробежали у ней по лицу, уже успевшему побледнеть, – вам очень нравилась та дама… Вы помните, брат пил ее здоровье в развалине, на второй день нашего знакомства? Я засмеялся. – Ваш брат шутил; мне ни одна дама не нравилась; по крайней мере теперь ни одна не нравится. – А что вам нравится в женщинах? – спросила Ася, закинув голову с невинным любопытством. – Какой странный вопрос! – воскликнул я. Ася слегка смутилась. – Я не должна была сделать вам такой вопрос, не правда ли? Извините меня, я привыкла болтать всё, что мне в голову входит. Оттого-то я и боюсь говорить. — 104 —
|