|
Так, походив по почти незнакомой теперь для меня улице, поглазев на незнакомые мне дома, фамилии, я, наконец, решился подойти и к самому чудовищу… Поистине как к чудовищу подходил я к этому длинному дому. Что увижу я в первое окно, с которым поровняюсь? Новые ли, незнакомые лица или какое-нибудь старое, измученное, искаженное страданием лицо?.. Знакомое лицо произвело бы на меня очень болезненное впечатление, и я предпочитал бы встретить лицо незнакомое или совсем никого не встретить, хотя мне и надо было добиться совсем другого… По счастью, роковое окно успокоило меня; гора бумаг, синих оберток с надписью «Дело» заваливала это окно почти до половины. Во втором окне – тоже бумаги и голова, наклоненная к столу: очевидно, пишет человек, и, очевидно, в этом доме помещается какая-то канцелярия, потому что фигуры людей с бумагами стали мелькать все чаще и чаще во всех двенадцати окнах… У подъезда сидели, кто на ступеньках, кто на тротуарной тумбе, несколько человек и стояло два-три извозчика… Очевидно, канцелярия. Остановившись и оглядев дом, я увидел вывеску, гласившую: «Контора движения кавказско-погибельной железной дороги», – и окончательно успокоился… На воротах не было никакой фамилии; в отворенные ворота видны были густо заросший травою двор, полузавалившийся частокол, отгораживавший сад, и необыкновенно разросшиеся деревья этого сада… Надо было узнать, чей это дом. – Дом-то? Хозяина, что ль? – Да, хозяина… – Это – госпожи Морозовой дом. К удивлению, это и была прежняя фамилия владельца. Человек в чуйке, с седой подстриженной бородой, не замедлил объявить, что фамилия эта ему известна, и прибавил: – Эта Морозова будет, стало быть, его сына Владимира – стало быть, Кузьмича – жена… Ей и дом-то достался… – Девятьсот рублей получает, – прибавил другой из числа ожидавших чего-то у крыльца. Все это были местные коренные жители; знали всю подноготную, а главное, знали, кто сколько получает – до тонкости. Не успел один заявить, что Морозова получает девятьсот рублей, как другой прибавил: – Велики ли это деньги?.. У них ведь сколько охотников на эти деньги-то… Их нешто мало… – Рожали не в свою голову – известное дело! – Ну то-то и есть! – как бы обидевшись чем-то, заявил человек, начавший говорить о деньгах. – Фамилия была большая… Много их было, фамилиев-то таких… Нонче все больше пошло так, что дом под железную отдадут, а сами на железную – служить… Посмеялись этой остроте. – Она, матушка (то есть железная дорога), много ихнего брата кормит. Иной так бы и сгинул с голоду – ан, глядишь, побалует что-нибудь в конторе, сто рубликов и есть… — 75 —
|