Побледнел пономарь как полотно, и уже кажется ему, что весь священников дом охвачен пожаром. Идет он к кюрэ и плачет: так-то и так-то грозит нам Николай Дубовая-Голова. Испугался священник, но церковный запрет еще страшнее гнева контрабандиста. — Буди воля Господня! — говорит он, — а не могу я венчать под пятницу! Сжал кулаки Дубовая-Голова. Инда пена у рта показалась от злобы. — Хорошо, коли так! Эй, нареченный тесть! Подавай мне сюда мою невесту! — Потерпи, Николай! Два дня скоро пройдут: в понедельник обвенчают вас в церкви. — Нет! Нет! Либо сейчас, либо никогда! Иди за мною, красавица, или — гром тебя расшиби! Оставайся в девках! Плачет невеста и целует колена отца: — Не отдавай меня ему, он ужасен! — К черту же эту плаксу со всем ее ханжеством! Ты думаешь, не найду я невесты красивей? Сиди в своей лачуге, судомойка! Я иду искать себе другую жену. Первая встречная будет лучше тебя, дура! Не для тебя мой пояс, начиненный червонцами, не для тебя сорок собак, что держу я назло таможенным стражам: мне смех, а им горе! Сорок собак, что не дают полицейским крючкам и понюхать наших товаров. И встретил красотку Николай, встретил близко виселицы, на перекрестке. Не видано личика милей и стана стройнее. И схватил ее контрабандист, обнял дюжею рукою: — Кто ты, голубка, и откуда? — Зовусь Робертиной; кто были мать и отец — не знаю; ни родины, ни дома нет у меня. Что было со мною вчера — я не помню. Что будет завтра — о том не забочусь. Невесть откуда иду, невесть куда и приду. Утром бываю богата, к вечеру снова гола как сокол. Только в одном постоянная: всегда весела и готова ласкать… — Истинным Богом… да что же ты вздрогнула, красотка? Или не любишь божбы? Ну, так дьяволом клянусь — лихим рыжим весельчаком, самим господином Сатаною! Ты как раз такая жена, как надо мне, лихому контрабандисту! Хочешь выйти за меня? Выйти без кюрэ и венчанья? Пировать свадьбу под пятницу, есть мясо, пить вино и хохотать над сухоядением святошей?.. — Ладно, хочу! По рукам! — молвит красотка. — Вот слово, так слово!.. Золота стоит оно! Эй, ты, трактирщик! Живо подай нам наш свадебный обед, да не жалей вина: лей, лей его и еще лей в бутылки! Сегодня вечер радости: я женюсь, и дураку-кюрэ нет места на моей свадьбе. — Нет, кум Дубовая-Голова: тому не бывать. Я боюсь Бога и не позволю справлять у себя подобную свадьбу. Ищите другой трактир для ваших богохульных речей и кощунства. — Провались же твой скверный кабак, негодный лицемер! Эй, молодцы, возьмите у него бочку вина! Что? Ты не хочешь продать? Берегись моего ножа, приятель!.. Возьмите у него бочку вина и ударимся в лес, — туда, где среди вековых дубов, под кустами и мхом, спят развалины старого замка… Там отпируем мы свадебный пир! Эй, лысый Матвей! Вот тебе ряса! Будь у нас за кюрэ, товарищ! — 187 —
|