Том 2. Губернские очерки

Шавера – сплетник.

Колотырники – те, кто колотырничает, то есть сколачивает копейку, скопидомничает, кулачит.

Нарохтиться – собираться сделать что-то.

Яков Астафьич… – Подробнее об этом персонаже см. выше в рассказе «Выгодная женитьба».

Яков Петрович, тот самый, который… – Характеристика Якова Петровича развернута в рассказе «Первый шаг» (раздел «В остроге»), который в журнальной публикации «Русского вестника» предшествовал монологу «Скука».

Загляните в скрижали истории, – говаривал мне воспитатель мой, студент т-ской семинарии… благоденствующий народ! – В журнале этот кусок текста отсутствовал. Характеристика некоей процветающей страны – несомненно Англии, чья «торговля овладела целым миром», – оттеняла экономическую и всякую другую отсталость России и, по-видимому, оказалась неприемлемой для цензуры. Салтыков восстановил текст в третьем издании (1864). Начальные строки – автобиографичны. Речь тут идет о студенте Троицко-Сергиевской духовной академии М. П. Салмине. Он занимался с мальчиком Салтыковым в 1836–1837 гг.

Помню я и долгие зимние вечера, и наши дружеские, скромные беседы… Помню я и тебя, многолюбимый и незабвенный друг и учитель наш! Где ты теперь? какая железная рука сковала твои уста, из которых лились на нас слова любви и упования? – Эти автобиографические строки относятся к участию юного Салтыкова в жизни созданного Петрашевским кружка русских социалистов-утопистов. Салтыков посещал собрания «петрашевцев» в Петербурге на раннем этапе существования кружка, в 1845–1847 гг. После ареста в 1849 г. Петрашевский был ссыльнокаторжным, а с 1856 г. и до своей смерти в 1866 г. – ссыльнопоселенцем в Сибири.

Праздники

Судя по первоначальному названию отдела – «Народные праздники», можно предполагать, что у Салтыкова было намерение нарисовать серию картин праздников не столько церковного, сколько народного календаря, основанных на поверьях и обычаях (масленица, вешний Егорий, ильин день, местный вятский праздник отплытия великорецкой иконы св. Николая, частично описанный в очерке «Общая картина» и т. д.). Но этот план, если он существовал, остался неразработанным. Писатель ограничился зарисовками рождества и пасхи в Крутогорске, придав этим наброскам в значительной мере автобиографический характер. В этой связи следует заметить, что Салтыков, атеист по своему мировоззрению, до конца дней хранил благодарную память о поэзии рождественских и пасхальных праздников своего деревенского детства (см., например, об этом его признание в письме к Г. З. Елисееву от 31 марта 1885 г.). Эти поэтические воспоминания окрасили бытовые зарисовки в лирические тона, особенно во втором рассказе.