|
Словом сказать, не прошло без году недели, а город уж во всех статьях так и играет на солнышке. И казначейство, и суды, и всякие управления, и кабаки, и гостиный двор, и кутузка – чего хочешь, того просишь. И вдруг исправник спохватился. – А у кого же мы по праздникам пироги будем есть? – обратился он к сослуживцам. – То-то что градского голову приходится сделать… Сказано – сделано. Взял исправник глины ком, замесил с соломенной резкой, дунул, плюнул – вышел голова! «Что, брат, не чаял? – ласково молвил ему исправник, – то-то! Смотри у меня! Я тебя из праха воззвал, я же тебя и обратно в оный погружу!» Сделавши все как следует, пошел исправник с помощником своим по городу гулять. Гуляет и не нарадуется. Взойдет в бакалейную лавку, зачерпнет в пригоршню изюму и ест; взойдет в суконную лавку – себе на мундир сукна отрежет, а жене на пальто драпу; зайдет к откупщику – спросит: «Скоро ли же на бал звать будете? надо, сударь, общество веселить!» Долго ли, коротко ли так дело шло, только начал исправник мечтать. – А знаете ли, Иван Иваныч, – сказал он однажды помощнику, – какую я штуку придумал? – Не могу знать, вашескородие! – Угадайте! – И угадать не могу, вашескородие! – И не угадаете. А я между тем самую простую штуку придумал. Доселе я их – создавал, а отныне начну их… уничтожать! Помощник весь превратился в слух. Стоит и не шелохнется. Знал он, что у исправника ума палата, но такой премудрости, признаться сказать, даже от него не чаял. – На какой же, собственно… предмет? – очнулся он наконец. – Как на какой предмет! – рассердился исправник, – на службе вы, милостивый государь, состоите, а самых элементарных вещей не понимаете! sic volo, sic jubeo*[100] – вот на какой предмет! Исправник я или нет? И затем, призвав градского голову, сказал ему такие слова: – Я сей град, ради некакой надобности, воздвигнул, я же его, ради той же надобности, и разрушить хочу. Но голова хотя и должен был исправнику жизнью, однако ж, на сей раз не понял. – На какой же, собственно… предмет? – осмелился он заикнуться. – Не для того я тебя призвал, чтобы твои смеха достойные слова слушать, – рассердился на него исправник, – ступай и выполни! С завтрашнего же дня обязываются обыватели сами себя постепенно расточать, и когда всех расточат до единого, тогда я и о тебе промыслю. Действительно, на другой же день город оживился, точно во время дворянских выборов. Насилу успевал секретарь думский приговоры о расточении сочинять,* насилу успевали полицейские те приговоры по домам да по кабакам для подписи разносить! Обыватели подписывали ходко, не отнекивались. — 212 —
|