|
– Желаю знать. – Изволь. Это средней руки кокотка, которая утратила даже сознание, что женщине легкого поведения больше, нежели всякой другой, необходимо соблюдать опрятность. – Ого-го! – Ты не думай, однако ж, что я говорю это в видах защиты старой литературы нашей. Я знаю, что литература у нас во все времена занималась гимнастикою недомолвок и изнурительным переливанием из пустого в порожнее. Но у старой литературы была известная опрятность, без которой податливая женщина делается просто отвратительною. Она умела вовремя остановиться, умела видеть в читателе честного человека. А нынче даже руководящий принцип опрятности утратил свою обязательность. – И опять-таки пара… – заикнулся было я, но, вспомнив, что употребление слова «парадокс» строжайше воспрещено, продолжал: – Подумай, однако ж, мой друг! не отзывается ли такой взгляд на нашу новую литературу слишком исключительным ригоризмом? Воля твоя, а это ригоризм! – И «парадокс», и «ригоризм» – два родные братца. Впрочем, это я только к слову, и если ты окончательно не можешь без того обойтись, то, сделай милость, уснащай свою речь ригоризмами, парадоксами и вообще всеми пустопорожними выражениями, которыми так богат пенкоснимательный лексикон. Затем прошу тебя понять мою мысль. Я сам не щепетилен, и ежели мне приходится выбирать между славословием и сквернословием – я всегда предпочту последнее. Что делать? таков, братец, дух русского языка! Сквернословие образнее, а образность – слабость моя. Поэтому я не о внешней опрятности говорю, которая может нравиться и не нравиться, но которая ни в каком случае не задевает внутреннего человека. Я говорю о той внутренней опрятности, которая заставляет человека если не бороться с нечистоплотными мыслями, то, по крайней мере, не так свободно выбалтываться! – Примеров, душа моя, примеров! – Примеров? а какой афоризм выработала новейшая русская литература в качестве руководящего жизненного принципа? – этот афоризм: «Наше время – не время широких задач». Разве это не довольно погано? С каким словом обращалась литература к нашему «молодому поколению»?.. – Вот видишь, ты, стало быть, сам признаешь, что у нас есть молодое поколение? – перебил я. – Было, да сплыло… но не перебивай, об этом речь еще впереди… Итак: с каким словом обращалась литература к «молодому поколению»? с словом глумления и много-много с словом дряблого соболезнования! Укажи мне на то увлечение, которое не было бы в нашей литературе забрызгано грязью и не возведено в квадрат! Скажи, когда в другое время литература, сколько-нибудь опрятная, позволила бы себе остановиться на мысли, что жизнь есть непрерывная игра в бирюльки, и кто больше бирюлек вытащит, тот больше и заслужит перед любезным отечеством! «Наше время – не время широких задач»!* И это говорится в такую минуту, когда ни широким, ни каким задачам доступа в литературу нет!* Растолкуй, что это такое: отупелость, подвиливание или просто глупость? — 119 —
|