Том 11. Благонамеренные речи

В статье «К читателю», открывающей книгу, хотя статья и не является формально введением или предисловием к ней, по существу поставлена сквозная, ведущая проблема «Благонамеренных речей». На обсуждение читателя здесь вынесены три центральных вопроса, неразрывно связанных между собой: вопрос об «обуздании », как естественной, а точнее – противоестественной атмосфере жизни России, вопрос о «лгунах », на которых держится атмосфера «обуздания», и, главный для Салтыкова, вопрос о «простеце », как предмете «обуздания», объекте этой всеобъемлющей, всепроникающей лжи.

Именно здесь, в рассуждениях о «принципе обуздания» и «лгунах», – ключ к циклу, к уяснению его конечного замысла. «Освободиться от «лгунов» – вот насущная потребность современного общества», – утверждает Салтыков. Уничтожить принцип «обуздания», разрушить, скомпрометировать, убить всю «ложь», которая под видом «основ», «устоев» и «краеугольных камней» опутывает, придавливает сознание «простеца», то есть народных масс, погружая их в пучину бессознательности, – единственный путь к освобождению народа, к спасению общества.

В защиту интересов «простеца», ради освобождения его от оков лжи, от власти «призраков», ради пробуждения в нем сознательности, гражданской, революционной активности Салтыков и подвергает беспощадному анализу всю идеологическую, духовную систему координат современного ему общества. Убежденный просветитель-демократ, свято веривший в неодолимую силу истины, знания, человеческого разума, как и все шестидесятники, он считал главной бедой истории – бессознательность народных масс, а главной виной тому – все то, что обуславливает недостаток сознательности в массах. Отсюда – просветительский пафос разоблачения всех форм и видов официальной и внеофициальной лжи и фальши «краеугольных камней», которым пронизаны «Благонамеренные речи». Отсюда – центральный вывод книги: «…Никто так не нуждается в свободе от призраков, как простец, и ничье освобождение не может так благотворно отозваться на целом обществе, как освобождение простеца».

3

Аморализм «благонамеренной» «морали», бездуховность ходячей «нравственности», распад элементарных бытовых, личных, семейных связей и отношений, освященных всевозможными «алтарями» и «союзами», – с этого начинает писатель исследование современных ему «благонамеренных речей». Первый, хронологически, рассказ данного цикла – «Семейное счастье», написанный, как уже указано, еще в 1863 году, посвящен «семейному союзу», – изначальному «краеугольному камню» официальной системы идеологии и нравственности. Помещица Марья Петровна Воловитинова, о семействе которой идет речь в рассказе, женщина очень почтенная: соседи знают ее за чадолюбивейшую из матерей, а местный священник ставит ее богоугодие и благонамеренность всей округе в пример. Но какое же море ненависти, зла, взаимного подсиживания и полного отчуждения под тонким покровом лицемерия и ханжества властвует в ее семье!