|
– Будь друг, не поминай… Ведь если опомниться, так уж пить будет нельзя: тогда зубы на полку. Видишь, какая у тебя логика. Будем пить просто, без всяких пожеланий. Бросим эту скучную канитель; все равно ни до чего не договоримся: ты меня на путь истинный не наставишь, да и я тебя не переспорю. Да и не стоит переспаривать: собственным умом до моей философии дойдешь. – Никогда! – с жаром воскликнул Василий Петрович, стукнув стаканом об стол. – Ну, это посмотрим. Да что это все я про себя рассказываю, а ты о себе молчишь? Что ты делал, что думаешь делать? – Я говорил уже тебе, что назначен учителем. – Это твое первое место? – Да, первое; я занимался раньше частными уроками. – И теперь думаешь заниматься ими? – Если найду, отчего же. – Доставим, брат, доставим! – Кудряшов хлопнул Василия Петровича по плечу. – Все здешнее юношество тебе в науку отдадим. Почем ты брал за час в Петербурге? – Мало. Очень трудно было доставать хорошие уроки. Рубль-два, не больше. – И за такие гроши человек терзается! Ну, здесь меньше пяти и не смей спрашивать. Это работа трудная: я сам помню, как на первом и на втором курсе по урочишкам бегал. Бывало, добудешь по полтиннику за час – и рад. Самая неблагодарная и трудная работа. Я тебя перезнакомлю со всеми нашими; тут есть премилые семейства, и с барышнями. Будешь умно себя вести – сосватаю, если хочешь. А, Василий Петрович? – Нет, благодарю, я не нуждаюсь. – Сосватан уже? Правда? Василий Петрович выразил своим видом смущение. – По глазам вижу, что правда. Ну, брат, поздравляю. Вот как скоро! Аи да Вася! Иван Павлыч! – закричал Кудряшов. Иван Павлыч с заспанным и сердитым лицом появился в дверях. – Дай шампанского! – Шампанского нету, все вышло, – мрачно отвечал лакей. – Будет, Кудряшов, зачем же это, право! – Молчи; я тебя не спрашиваю. Обидеть меня хочешь, что ли? Иван Павлыч, без шампанского не приходить, слышишь? Ступай! – Да ведь заперто, Николай Константиныч. – Не разговаривай. Деньги у тебя есть: ступай и принеси. Лакей ушел, ворча что-то себе под нос. – Вот скотина, еще разговаривает! А ты еще: «не нужно». Если по такому случаю не пить, то для чего и существует шампанское?.. Ну, кто такая? – Кто? – Ну, она, невеста… Бедна, богата, хороша? – Ты все равно ее не знаешь, так зачем называть ее тебе? Состояния у нее нет, а красота – вещь условная. По-моему, красива. – Карточка есть? – спросил Кудряшов. – Поди, при сердце носишь. Покажи! — 40 —
|