Сочинения

Впервые – в журн. «Русское богатство», 1880, № 3 под названием «Люди и война (глава первая)» и с пометой в конце текста «Продолжение следует».

Гаршин предполагает написать очень большое произведение, состоящее из рассказов-эпизодов. В письме к А. Я. Герду от 13 марта 1880 г. и к Н. М. Золотиловой, написанном в апреле (см.), он сообщает, что значительная часть книги уже создана. Однако, в связи с болезнью Гаршина, к этим сообщениям следует относиться осторожно. Продолжения книги «Люди и война» не последовало, и во «Второй книжке рассказов» (1885) отрывок напечатан под названием «Денщик и офицер».

Рассказ начат летом 1879 г., о чем Гаршин сообщает матери: «Ужасно рьяно принялся за новый рассказ, который будет больше всех. Ничего, идет. Опять война. На этот раз без анализа, просто типы, в которых я чувствую себя вообще слабым. Надо поработать» (Письма, с. 184). Мысль о том, что рассказ представляет нечто новое в его творчестве, повторяется в письме к матери от 10 февраля 1880 г. (см.).

Помимо походных впечатлений, в рассказе нашли отражение наблюдения над армией мирного времени: «Офицерство – пошлость и пошлость, вполне развернувшаяся при мирной обстановке» (Письма, с. 188). Новые впечатления связаны с поездкой Гаршина в полк по случаю производства в офицеры и пребыванием на освидетельствовании в военном госпитале: в палате «помещается 15 человек офицеров, играющих в карты, разговаривающих «о службе», т. е. о том, как какой-нибудь поручик «поддел» адъютанта или командира» (Письма, с. 167).

С денщиком Никитой и офицером Стебельковым читатель снова встретится в рассказе «Из воспоминаний рядового Иванова».

Ночь

Впервые – в журн. «Отечественные записки», 1880, № 6. О противоречивом восприятии конца рассказа – см. во вступительной статье. Критик Н. К. Михайловский указывает, что, по объяснению самого Гаршииа, герой «умер от бурного прилива нового чувства, физически выразившегося разрывом сердца» (Михайловский Н. К. Литературно-критические статьи. М., 1957, с. 312). И. С. Тургенев, очень точно прочитавший рассказ, в письме к Гаршину также отмечает неясность финала: «Зачем у вас в конце «Ночи» сказано: лежал «человеческий труп»? Ведь он себя не убил – да и не видно, чтобы он умер от других причин. Эта неясность производит в читателе впечатление недоумения, что особенно следует избегать» (Тургенев И. С. Полн. собр. соч. и писем. Письма, т. XIII, кн. 2, с. 27 – далее: Тургенев И. С. Письма).

Из воспоминаний рядового Иванова