Сочинения

– А Бессонов? – вдруг сказала она.

– Пусть приходит Бессонов, – ответил я. – Какое нам с вами дело до Бессонова?

– Постойте, я кончу, что начала говорить о нем. Да, он говорил о вас. Потом о себе. Он сказал, что он гораздо более надежная опора, чем вы. Он напомнил мне, что три года тому назад я любила его и пошла бы за ним. И когда я сказала, что он обманывает сам себя, вся его гордость вспыхнула, и он до такой степени вышел из себя, что бросился на меня… Постойте, – сказала Надежда Николаевна, схватив меня за руку, когда увидела, что я вскочил на ноги, – он не тронул меня… Мне жалко его, Андрей Николаевич… он у меня в ногах валялся, этот самолюбивый человек! Если бы вы видели это!

– Что же вы сказали ему?

– Что же было говорить? Я молчала. Я сказала только, что не люблю его. И когда он спросил – не потому ли, что люблю вас, я сказала ему правду… Тогда с ним случилось что-то такое страшное, что я не могу понять. Он кинулся на меня, обнял меня, прошептал мне: «прощай, прощай!» – и пошел к двери. Никогда я не видела такого ужасного лица. Я упала на стул почти без сил. У двери он обернулся и странно так засмеялся и говорит: «Впрочем, я еще увижусь с тобой и с ним». И лицо его было так ужасно…

Она вдруг перестала говорить и страшно побледнела, устремив глаза ко входу в мастерскую. Я обернулся. В дверях стоял Бессонов.

– Не ждали? – сказал он, заикаясь. – Я не обеспокоил вас и прошел с черной лестницы.

Я вскочил на ноги и стал против него. И мы стояли так долго, меряя друг друга глазами. Он был действительно способен навести ужас. Бледный, с красными, воспаленными глазами, с ненавистью устремленными на меня, он ничего не говорил; его тонкие губы только шептали что-то, дрожа. Мне вдруг стало жаль его.

– Сергей Васильевич, зачем вы пришли? Если вы хотите говорить со мной, подите и успокойтесь.

– Я спокоен, Лопатин… Я болен, но спокоен. Я уже решил все, и мне не от чего волноваться.

– Зачем же вы пришли?

– Затем, чтобы сказать вам несколько слов. Вы думаете быть счастливым с ней? – он указал рукою на Надежду Николаевну. – Вы не будете счастливы! Я не позволю вам этого.

– Уйдите отсюда, – сказал я, делая страшные усилия, чтобы говорить спокойно. – Подите, отдохните. Вы сами сказали, что больны.

– Это мое дело. Вы слушайте, что я вам скажу. Я ошибся… Я виноват. Я люблю ее. Отдайте ее мне.

«Он сошел с ума!» – мелькнуло у меня в голове.

– Я не могу жить без нее, – продолжал он глухим и хриплым голосом. – Я не выпущу вас, пока вы не скажете мне «да!»