|
– Вот о чем я хотел тебя просить, моя милая Верочка: нам надобно поскорее посоветоваться чтоб обоим быть спокойными. – Да, миленький, надобно. Поскорее надобно. – Так дня через четыре, через три… – Ах, если бы так, миленький, вот бы был умник. – Через три, верно, уж найду квартиру, закуплю, что нужно по хозяйству, тогда нам и можно будет поселиться с тобою вместе? – Можно, мой голубчик, можно. – Но ведь прежде надобно повенчаться. – Ах, я и забыла, миленький, надо повенчаться прежде. – Так венчаться и нынче можно, – об этом я и хотел просить тебя. – Пойдем, миленький, повенчаемся; да как же ты все это устроил? какой ты умненький, миленький! – А вот на дороге все расскажу, поедем. Приехали, прошли по длинным коридорам к церкви, отыскали сторожа, послали к Мерцалову; Мерцалов жил в том же доме с бесконечными коридорами. – Теперь, Верочка, у меня к тебе еще просьба. Ведь ты знаешь, в церкви заставляют молодых целоваться? – Да, мой миленький; только как это стыдно! – Так вот, чтобы не было тогда слишком стыдно, поцелуемся теперь. – Так и быть, мой миленький, поцелуемся, да разве нельзя без этого? – Да ведь в церкви же нельзя без этого, так приготовимся. Они поцеловались. – Миленький, хорошо, что успели приготовиться, вон уж сторож идет, теперь в церкви не так стыдно будет. Но пришел не сторож, – сторож побежал за дьячком, – вошел Кирсанов, дожидавшийся их у Мерцалова. – Верочка, вот это и есть Александр Матвеич Кирсанов, которого ты ненавидишь и с которым хочешь запретить мне видеться. – Вера Павловна, за что же вы хотите разлучить наши нежные сердца? – За то, что они нежные, – сказала Верочка, подавая руку Кирсанову, и, все еще продолжая улыбаться, задумалась: – а сумею ли я любить его, как вы? Ведь вы его очень любите? – Я? я никого, кроме себя, не люблю, Вера Павловна. – И его не любите? – Жили – не ссорились, и того довольно. – И он вас не любил? – Не замечал что-то. Впрочем, спросим у него: ты любил, что ли, меня, Дмитрий? – Особенной ненависти к тебе не имел. – Ну, когда так, Александр Матвеич, я не буду запрещать ему видеться с вами, и сама буду любить вас. – Вот это гораздо лучше, Вера Павловна. – А вот и я готов, – подошел Алексей Петрович: – пойдемте в церковь. – Алексей Петрович был весел, шутил; но когда начал венчанье, голос его несколько задрожал – а если начнется дело? Наташа, ступай к отцу, муж не кормилец, а плохое житье от живого мужа на отцовских хлебах! впрочем, после нескольких слов он опять совершенно овладел собою. — 86 —
|