|
Он нашел свою фуражку, остановился и виновато посмотрел на Самойленка. – Александр Давидыч! – сказал он умоляющим голосом. – Что? – Позволь, голубчик, остаться у тебя ночевать! – Сделай милость… отчего же? Лаевский лег спать на диване и еще долго разговаривал с доктором. XДня через три после пикника к Надежде Федоровне неожиданно пришла Марья Константиновна и, не здороваясь, не снимая шляпы, схватила ее за обе руки, прижала их к своей груди и сказала в сильном волнении: – Дорогая моя, я взволнована, поражена. Наш милый, симпатичный доктор вчера передавал моему Никодиму Александрычу, что будто скончался ваш муж. Скажите, дорогая… Скажите, это правда? – Да, правда, он умер, – ответила Надежда Федоровна. – Это ужасно, ужасно, дорогая! Но нет худа без добра. Ваш муж, был, вероятно, дивный, чудный, святой человек, а такие на небе нужнее, чем на земле. На лице у Марьи Константиновны задрожали все черточки и точечки, как будто под кожей запрыгали мелкие иголочки, она миндально улыбнулась и сказала восторженно, задыхаясь: – Итак, вы свободны, дорогая. Вы можете теперь высоко держать голову и смело глядеть людям в глаза. Отныне бог и люди благословят ваш союз с Иваном Андреичем. Это очаровательно. Я дрожу от радости, не нахожу слов. Милая, я буду вашей свахой… Мы с Никодимом Александрычем так любили вас, вы позволите нам благословить ваш законный, чистый союз. Когда, когда вы думаете венчаться? – Я и не думала об этом, – сказала Надежда Федоровна, освобождая свои руки. – Это невозможно, милая. Вы думали, думали! – Ей-богу, не думала, – засмеялась Надежда Федоровна. – К чему нам венчаться? Я не вижу в этом никакой надобности. Будем жить, как жили. – Что вы говорите! – ужаснулась Марья Константиновна. – Ради бога, что вы говорите! – Оттого, что мы повенчаемся, не станет лучше. Напротив, даже хуже. Мы потеряем свою свободу. – Милая! Милая, что вы говорите! – вскрикнула Марья Константиновна, отступая назад и всплескивая руками. – Вы экстравагантны! Опомнитесь! Угомонитесь! – То есть, как угомониться? Я еще не жила, а вы– угомонитесь! Надежда Федоровна вспомнила, что она в самом деле еще не жила. Кончила курс в институте и вышла за нелюбимого человека, потом сошлась с Лаевским и всё время жила с ним на этом скучном, пустынном берегу в ожидании чего-то лучшего. Разве это жизнь? «А повенчаться бы следовало…» – подумала она, но вспомнила про Кирилина и Ачмианова, покраснела и сказала: — 273 —
|