|
– Здорово. – Православные, не знаете ли вы, как тут пройтить до Макухинских кирпичных заводов? – Близко. Вот это, стало быть, пойдете прямо по дороге; версты две пройдете, там будет Ананово, наша деревня. От деревни, батюшка, возьмешь вправо, берегом, и дойдешь до заводов. От Ананова версты три будет. – Дай бог здоровья. А вы чего тут сидите? – Понятыми сидим. Вишь, мертвое тело… – Что? Какое тело? Мать честная! Странник видит белую холстину с образком и вздрагивает так сильно, что его ноги делают легкий прыжок. Это неожиданное зрелище действует на него подавляюще. Он весь съеживается и, раскрыв рот, выпуча глаза, стоит, как вкопанный… Минуты три он молчит, словно не верит глазам своим, потом начинает бормотать: – Господи! Мать честная!! Шел себе, никого не трогал, и вдруг этакое наказание… – Вы из каких будете? – спрашивает парень. – Из духовенства? – Не… нет… Я по монастырям хожу… Знаешь Ми… Михайлу Поликарпыча, заводского управляющего? Так вот я ихний племянник… Господи, твоя воля! Зачем же вы тут? – Сторожим… Велят. – Так, так… – бормочет ряска, поводя рукой по глазам. – А откуда покойник-то? – Прохожий. – Жизнь наша! Одначе, братцы, я тово… пойду… Оторопь берет. Боюсь мертвецов пуще всего, родимые мои… Ведь вот, скажи на милость! Покеда этот человек жив был, не замечали его, теперь же, когда он мертв и тлену предается, мы трепещем перед ним, как перед каким-нибудь славным полководцем или преосвященным владыкою… Жизнь наша! Что ж, его убили, что ли? – Христос его знает! Может, убили, а может и сам помер. – Так, так… Кто знает, братцы, может, душа его теперь сладости райские вкушает! – Душа его еще здесь около тела ходит… – говорит парень. – Она три дня от тела не идет. – М-да… Холода какие нынче! Зуб на зуб не попадет… Так, стало быть, идти всё прямо и прямо… – Покеда в деревню не упрешься, а там возьмешь вправо берегом. – Берегом… Так… Что же это я стою? Идти надо… Прощайте, братцы! Ряска делает шагов пять по дороге и останавливается. – Забыл копеечку на погребение положить, – говорит она. – Православные, можно монетку положить? – Тебе это лучше знать, ты по монастырям ходишь. Ежели настоящей смертью он помер, то пойдет за душу, ежели самоубивец, то грех. – Верно… Может, и в самом деле самоубийца! Так уж лучше я свою монетку при себе оставлю. Ох, грехи, грехи! Дай мне тыщу рублей, и то б не согласился тут сидеть… Прощайте, братцы! — 75 —
|