|
В начале будущей недели я, вероятно, уезжаю в Италию*. До отъезда я прочту Ваши рассказы* и сделаю всё, что нужно. Если же не уеду, то ответ Вы получите не ранее конца второй недели поста. Я хотел устроить для Вас свидание с Сувориным*, но он вдруг заболел и уехал. Он любит литературу страстно и отлично бранится, а Вы теперь переживаете тот стадий Вашей начинающейся деятельности, когда с Вами нужно жестоко браниться. Хотя бы за бритую рожу. Ну, коли Вам понадобится актер, то почему не взять настоящего, например, Ленского, а не эту восковую, богоподобную фигуру? Не терплю двуногих богов, особенно, если их сочиняют. Давайте нам жизнь, г. Шастунов! Опишите-ка Филиппыча*. Этот покрупнее Зильбергроша*. Я встретился с ним в Театральной конторе и спросил о Вас, он похвалил, я проболтался о том, что Вы пишете*, и поспешил взять с него честное слово, что это останется между нами. Он не сдержал своего слова, ну а я в отместку за это не велел его принимать, и ему уже раз было отказано. О какой «Каштанке» Вы пишете?* У меня такого рассказа нет. Если кончили про Зильбергроша*, то пришлите. Но, г. Шастунов, откуда Вам известна жизнь Зильбергроша? Интересно будет прочесть, очень интересно. Пришлите. Если пришлете, то всё прочту в один присест и тотчас же дам ответ. Будьте здоровы, г. Шастунов. Отчего бы Вам в Италию не поехать? Я еду туда с Сувориным. Ваш А. Чехов. На конверте: Елене Михайловне Шавровой. Здесь, Волхонка, д. Воейковой. Вологдину И. С., 8 марта 1891*918. И. С. ВОЛОГДИНУ 8 марта 1891 г. Москва. Книги посланы 666 руб. пароходом без наложенного платежа, погодите высылать деньги до июня. Чехов. Шавровой Е. М., 8 марта 1891*919. Е. М. ШАВРОВОЙ 8 марта 1891 г. Москва. 8 март. Получил рассказы и прочел, Елена Михайловна, и ничего не нахожу ужасного в Вашем «Михаиле Ивановиче»*. Напротив, всё очень скромно. А за Репина позвольте обидеться: разве можно в жаркое время кормить писателя поросенком? Побойтесь бога! Я заказывал Зильбергрошу рассольник из потрохов, и рассольник всякий раз был удивительный. Для M-me Зильбергрош пятидесяти лет много. Не надо утрировать. И 40 довольно. Дело, впрочем, не в летах. Она может быть и 23-хлетнею. Главное достоинство M-me З<ильбергрош> – это ее черезмерная сытость. Когда она качалась на кресле, то давала такое впечатление, как будто всего накушалась, и ее теперь мутит, и хочется кисленького – байроническая черта. Мих<аил> Ив<анович> сделан у Вас очень хорошо, и она тоже, и офицерик. Пока Вы описываете то, что видели, выходит отлично, но как только дошли до Шурочки, которой никогда не видели, то выходит один только душевный вопль и больше ничего. M-me З<ильбергрош> платит своему гусю лапчатому 75 руб. в месяц; не понимаю, причем тут какая-то Шурочка? Похоже на то, что она пришла, понюхала и ушла*. Пусть она убирается к своему мужу! Этою Шурочкой и тающей Олей Вы делаете то, что внимание читателя раздваивается, уменьшается вдвое и сила рассказа. — 112 —
|