|
Пишу рассказы. Один уже послал на днях Суворину*, другой пишу помаленьку и шлифую*. Летом буду коптеть над романом*. Свой роман посвящу я Вам – это завещала мне моя душа. Я Вам еще ничего не посвящал в печати, но в мечтах и в планах моих Вам посвящена моя самая лучшая вещь. Пьес не стану писать. Если будет досуг, то сделаю что-нибудь пур манже[11], но осень и зиму буду отдавать только беллетристике. Не улыбается мне слава драматурга. Все мои Вам кланяются. Сестра шлет свой привет Елене Алексеевне и приглашает ее к нам на лето. На Луку мы берем с собой музыкантов, не будет скучно. Будьте здоровы и да хранит Вас бог. Ваш А. Чехов. Со мной учился в гимназии некий П. А. Сергеенко. Он пишет стихи и печатается. Прислал мне вчера пару стихов с просьбой послать их в «Сев<ерный> вестник», что я и исполняю, написав автору*, что я заранее предрекаю ему полнейшее фиаско. Тихонову В. А., 7 марта 1889*618. В. А. ТИХОНОВУ 7 марта 1889 г. Москва. 7 марта 89 г. Милейший благоприятель Владимир Алексеевич! Ваша рецензия меня немножко удивила*: я и не подозревал, что Вы так хорошо владеете газетным языком. Чрезвычайно складно, гладко, протокольно и резонно. Я даже позавидовал, ибо этот газетный язык мне никогда не давался. Спасибо за ласковое слово и теплое участие*. Меня маленького так мало ласкали, что я теперь, будучи взрослым, принимаю ласки как нечто непривычное, еще мало пережитое. Потому и сам хотел бы быть ласков с другими, да не умею: огрубел и ленив, хотя и знаю, что нашему брату без ласки никак быть невозможно. Коршевских новостей не ведаю. Знаю только, что Соловцов ушел*, уходит, кажется, и старик Полтавцев. Режиссер Аграмов. Дай бог, чтоб комедия, которую Вы носите под сердцем, удалась Вам* и дала Вам то, чего Вы хотите. Чем больше успеха, тем лучше для всего нашего поколения писателей. Я, вопреки Вагнеру*, верую в то, что каждый из нас в отдельности не будет ни «слоном среди нас» и ни каким-либо другим зверем и что мы можем взять усилиями целого поколения, не иначе. Всех нас будут звать не Чехов, не Тихонов, не Короленко, не Щеглов, не Баранцевич, не Бежецкий, а «восьмидесятые годы» или «конец XIX столетия». Некоторым образом, артель. Нового у меня нет ничего. Собираюсь писать что-то вроде романа* и уже начал. Пьесы не пишу и буду писать не скоро, ибо нет сюжетов и охоты. Чтобы писать для театра, надо любить это дело, а без любви ничего путного не выйдет. Когда нет любви, то и успех не льстит. Начну с будущего сезона аккуратно посещать театр и воспитывать себя сценически. — 108 —
|