|
Про Сару Бернар писали и пишут ужасно много! Если бы мы собрали все то, что было написано о ней, и продали бы на пуды (по полтора рубля за пуд) и если бы мы пожертвовали полученную от продажи сумму Обществу покровительства животных, то – клянемся нашими перьями! – лошади и собаки обедали бы и ужинали по меньшей мере у Оливье или у Татар*. Писали много и, разумеется… врали много. Врали, кажется, больше, чем не врали. Писали о ней французы, немцы, негры, англичане, готтентоты, греки, патагонцы, индийцы… Напишем и мы о ней что-нибудь, напишем и постараемся не врать[1]. Наружности ее описывать не станем по двум весьма основательным причинам: во-первых, наш талантливый художник г. Чехов даст в следующем нумере портрет*, а во-вторых, наружность парижско-семитическая не поддается описанию. M-lle Сара Б. родилась в Гавре от отца еврея и матери голландки. В Гавре прожила она, к счастью, не долго. Судьба, в образе ужасной бедности, загнала ее мать в Париж. Попав в Париж, Сара поступила в консерваторию. На приемном испытании в консерватории она прочла басню Лафонтена с таким чувством и выражением, что гг. экзаменаторы не замедлили поставить ей самый высший балл и занести ее в число принятых. Не прочти она басню с чувством, получи единицу, не пришлось бы ей, пожалуй, побывать в Москве. Воспитывалась она в монастыре. Будучи порядочной фантазеркой, она чуть-чуть не постриглась в монахини; однако артистическая струнка и огонек, гулявший по всем жилкам, помешали этому намерению. Впервые выступила она на сцену в 1863 г. Она дебютировала в Com?die Fran?aise и потерпела кораблекрушение: ее ошикали. Понесши фиаско и не желая здесь, и Com?die Fran?aise*, играть вторые роли, она перешла в Th??tre de Gymnase*. Здесь счастье ей улыбнулось. На нее обратили внимание. В Th??tre de Gymnase пробыла она не долго. В одно прекрасное утро директор театра получил следующую записку: «Не рассчитывайте на меня. Когда вы прочтете эти строки, я буду уже далеко». В то время, когда m-r директор распечатывал эту записку и надевал на нос очки, Сара Бернар была уже по ту сторону Пиренеев. Человек вообще ужаснейший невежа… Заставить его помнить о себе трудно. Легкомысленные французы совершенно забыли про Сару, пока она разъезжала на испанских почтовых в стране померанцев и гитар. Когда она возвратилась в Париж, ей пришлось поцеловаться со всеми театральными замка?ми: двери театров для нее были заперты. Кое-как добилась она местечка в театре Porte Saint-Martin*, – местечка статистки на двадцатипятирублевое жалованье. Занимая это ничтожное местечко, она ревностно изучала роли пьес, даваемых на сцене Odeon’a*, и ее работы увенчались успехом. В 1867 году она выступила на сцене Odeon’a в ролях Анны Дамб в «Кине»* и Занетты в пьесе Коппе*. В роли Занетты Сара превзошла все на свете. Успех был так грандиозен, что генерал от французской литературы Виктор Гюго нарочно для Сары Бернар написал роль королевы в «Рюи Блаз»*…Дотоле микроскопические драматурги, благодаря игре Сары, начали выдвигаться вперед и сделались видимыми*…Так она выдвинула Коппе. С вторичным поступлением Сары на «первую сцену Франции», в Com?die Fran?aise, слава ее настолько выросла и упрочилась, что не было в Париже ни одного легкомысленного француза, который не знал бы «notre grande Sarah»[2]. — 2 —
|