|
Пауза. Сашу, девочку, трогают мои несчастия. Она мне, почти старику, объясняется в любви, а я пьянею, забываю про все на свете, обвороженный, как музыкой, и кричу: «Новая жизнь! счастье!» А на другой день верю в эту жизнь и в счастье так же мало, как в домового… Что же со мною? В какую пропасть толкаю я себя? Откуда во мне эта слабость? Что стало с моими нервами? Стоит только больной жене уколоть мое самолюбие, или не угодит прислуга, или ружье даст осечку, как я становлюсь груб, зол и не похож на себя… Пауза. Не понимаю, не понимаю, не понимаю! Просто хоть пулю в лоб!.. Львов (входит.) Мне нужно с вами объясниться, Николай Алексеевич! Иванов . Если мы, доктор, будем каждый день объясняться, то на это сил никаких не хватит. Львов . Вам угодно меня выслушать? Иванов . Выслушиваю я вас каждый день и до сих пор никак не могу понять: что собственно вам от меня угодно? Львов . Говорю я ясно и определенно, и не может меня понять только тот, у кого нет сердца… Иванов . Что у меня жена при смерти – я знаю; что я непоправимо виноват перед нею – я тоже знаю; что вы честный, прямой человек – тоже знаю! Что же вам нужно еще? Львов . Меня возмущает человеческая жестокость… Умирает женщина. У нее есть отец и мать, которых она любит и хотела бы видеть перед смертью; те знают отлично, что она скоро умрет и что все еще любит их, но, проклятая жестокость, они точно хотят удивить Иегову своим религиозным закалом: всё еще проклинают ее! Вы, человек, которому она пожертвовала всем – и верой, и родным гнездом, и покоем совести, вы откровеннейшим образом и с самыми откровенными целями каждый день катаетесь к этим Лебедевым! Иванов . Ах, я там уже две недели не был… Львов (не слушая его) . С такими людьми, как вы, надо говорить прямо, без обиняков, и если вам не угодно слушать меня, то не слушайте! Я привык называть вещи настоящим их именем… Вам нужна эта смерть для новых подвигов; пусть так, но неужели вы не могли бы подождать? Если бы вы дали ей умереть естественным порядком, не долбили бы ее своим откровенным цинизмом, то неужели бы от вас ушла Лебедева со своим приданым? Не теперь, так через год, через два, вы, чудный Тартюф, успели бы вскружить голову девочке и завладеть ее приданым так же, как и теперь… К чему же вы торопитесь? Почему вам нужно, чтобы ваша жена умерла теперь, а не через месяц, через год?.. Иванов . Мучение… Доктор, вы слишком плохой врач, если предполагаете, что человек может сдерживать себя до бесконечности. Мне страшных усилий стоит не отвечать вам на ваши оскорбления. — 28 —
|