|
[Вера Ник.20:] Ян предлагает ехать завтракать в Александрию: – Закажем морской рыбы, кебаб… Берем извозчика и едем в ресторан. Потом бродим немного по улице Шерифа Паши, любуемся в окнах переливающимися серебром, шалями, шарфами, кружевами, страусовыми перьями необыкновенной величины. Затем направляемся к морю, там не так знойно. […] [Последняя запись Бунина:] 16 мая, утром, в Средиземном море. Опять эта поразительная сине-лиловая, густая, как масло, вода, страшно яркая у бортов. [Сбоку почерком Бунина приписано:] Вчера вечером страшная резня кинжалами на палубе (самаркандские евреи). Четыре часа. Слева волнист[ые] линии Крита, в дымке. У подножия – светлый туман. [В. Н. продолжает рассказ21:] В Пирей мы только завернули, а потому в Афины на этот раз не поехали. […] Ян опять восхищается сухостью и пустынностью островов. – Как нужно все видеть самому, чтобы правильно все представить себе, а уж если читать, то никак не поэтов, которые все искажают. Редко, кто умеет передать душу страны, дать правильное представление о ней. Вот за что я люблю и ценю, например, Лоти. Он это умеет и всегда все делает по-своему. Я удивлен, как он верно передал, например, пустыню, Иерусалим. Ты обязательно прочти это… […] Дарданеллы мы проспали, они были на заре. Мраморное море показалось нам иным, оно не имело на этот раз мраморных разводов. Ян то читал Саади и все восхищался им, то спускался к паломникам. И я иногда слышала, какой взрыв смеха вызывали его шутки. […] В Константинополе мы остались ночевать на пароходе. […] [Стамбул, Скутари. Каваки.] […] Завтра Одесса, а там Москва […] – Вот и Большой Фонтан, – говорит Ян, указывая на что-то белое, блестящее. – Это маяк, он стоит у монастыря. Я очень люблю это место, хорошо было бы провести здесь лето. Если бы не мать, я так бы и сделал… Спустя час, мы входим в порт. […] [Нилус, Куровский, Федоровы – радушный прием путешественников. Затем:] […] На вокзал проводить нас приехали друзья Яна. Цветы, прощанье. Наконец, мы двинулись. И вот опять вдвоем в купе, более просторном, чем на других дорогах… Завтра утром Киев, послезавтра Москва. […] В вагоне мы стали говорить о наших планах по приезде в Москву. Мне нужно было пробыть там некоторое время. […] Яну же в Москве делать нечего, он должен заехать перед деревней в Грязи, к матери, которая жила у его сестры Маши. Ему хотелось успеть выехать туда в день приезда. Лето мы будем проводить в имении Софьи Николаевны Пушешниковой, в шести верстах от Предтечева, где была земля и моего деда22. — 31 —
|