|
Вокруг Одессы роют окопы, на вокзале навалены мешки с песком. […] 10/23 марта. […] Ян был в редакции «Наше Слово». Присутствовал на заседании Бернацкий. По словам Яна, он по виду приятен, худощав, тонкий нос, пенснэ, моложав, по виду лет сорок (но кажется, ему больше), усталый, губы запеклись, вероятно, много говорить приходится. Чувствуется, что ему нравится, что он министр. Он прост, но со знанием своего превосходства. […] Бернацкий очень раздражен на французов. Он говорил, что если добровольцы уйдут, то эту сволочь большевики сбросят в воду. […] 11/24 марта. […] За 3–4 дня положение Одессы должно выясниться: или она укрепится, или французы уйдут, и Одесса будет сдана без боя. […] Французы хотят действовать, как оккупанты, будут рады внутренней нашей неурядице, как это бывает среди диких племен. […] 12/25 марта. В воскресенье после нашего обеда зашел к нам Л. Ис.14 и сообщил несколько новостей из писательского мира (приехал из Совдепии один человек): Горький теперь член Исполнительного Комитета Совета рабочей, крестьянской и красноармейской северной коммуны – в Петербурге. Брюсов15 занимает три должности: первая – регистратура выходящих книг, вторая – реквизирует частные библиотеки, а третья – профессор истории культуры в Академии социальных наук. Гусев-Оренбургский16 в «Известиях» печатает длинную повесть, как один плохой человек стал хорошим, превратясь в коммуниста. […] Вчера […] у нас был Алданов17. Молодой человек, приятный, кажется, умный. Он много рассказывал о делегации, в которой он был секретарем. Клемансо, который теперь царь и Бог во Франции, действительно не пожелал принять Милюкова18 и требовал, чтобы он покинул Францию. Он хотел тотчас же уехать, но делегация […] решила вместе с ним перебраться в Англию, где к Милюкову относятся очень хорошо. […] Милюков остался в Англии, а вся делегация вернулась в Париж. […] По словам Алданова, большевизм растет во Франции, есть он и в Англии. […] Потом говорили о Толстом [Л. Н. Толстом. – М. Г.], Алданов считает Толстого мизантропом, так же как и Ян. Ян говорил, что до сих пор Толстой не разгадан, не пришло еще время. Алданов расспрашивал о встречах Яна с Толстым. Ян передал их, они были кратки. Сильная любовь Яна к Толстому мешала ему проникнуть в его дом и стать ближе к Толстому. […] В воскресенье была на концерте Скрябина. У Шульц, в богатом немецком доме, днем был концерт […] Ян стал работать. Настроение ровнее. Он нежен и заботлив. […] 17/30 марта. […] А. А. Яблоновский очень накален. Ян говорит, что он один по-настоящему страдает, а остальные – механические люди! — 112 —
|