Бесы

– Вы не ошиблись, – сказал Петр Степанович, – я за тем самым.

– Сегодня?

– Нет, нет, завтра… около этого времени.

И он поспешно подсел к столу, с некоторым беспокойством приглядываясь ко встревожившемуся Кириллову. Тот, впрочем, уже успокоился и смотрел по-всегдашнему.

– Вот эти всё не верят. Вы не сердитесь, что я привел Липутина?

– Сегодня не сержусь, а завтра хочу один.

– Но не раньше, как я приду, а потому при мне.

– Я бы хотел не при вас.

– Вы помните, что обещали написать и подписать всё, что я продиктую.

– Мне всё равно. А теперь долго будете?

– Мне надо видеться с одним человеком и остается с полчаса, так уж как хотите, а эти полчаса я просижу.

Кириллов промолчал. Липутин поместился между тем в сторонке, под портретом архиерея. Давешняя отчаянная мысль всё более и более овладевала его умом. Кириллов почти не замечал его. Липутин знал теорию Кириллова еще прежде и смеялся над ним всегда; но теперь молчал и мрачно глядел вокруг себя.

– А я бы не прочь и чаю, – подвинулся Петр Степанович, – сейчас ел бифштекс и так и рассчитывал у вас чай застать.

– Пейте, пожалуй.

– Прежде вы сами потчевали, – кисловато заметил Петр Степанович.

– Это всё равно. Пусть и Липутин пьет.

– Нет-с, я… не могу.

– Не хочу или не могу? – быстро обернулся Петр Степанович.

– Я у них не стану-с, – с выражением отказался Липутин. Петр Степанович нахмурил брови.

– Пахнет мистицизмом; черт вас знает, что вы все за люди!

Никто ему не ответил; молчали целую минуту.

– Но я знаю одно, – резко прибавил он вдруг, – что никакие предрассудки не остановят каждого из нас исполнить свою обязанность.

– Ставрогин уехал? – спросил Кириллов.

– Уехал.

– Это он хорошо сделал.

Петр Степанович сверкнул было глазами, но придержался.

– Мне всё равно, как вы думаете, лишь бы каждый сдержал свое слово.

– Я сдержу свое слово.

– Впрочем, я и всегда был уверен, что вы исполните ваш долг, как независимый и прогрессивный человек.

– А вы смешны.

– Это пусть, я очень рад рассмешить. Я всегда рад, если могу угодить.

– Вам очень хочется, чтоб я застрелил себя, и боитесь, если вдруг нет?

– То есть, видите ли, вы сами соединили ваш план с нашими действиями. Рассчитывая на ваш план, мы уже кое-что предприняли, так что вы уж никак не могли бы отказаться, потому что нас подвели.

– Права никакого.

– Понимаю, понимаю, ваша полная воля, а мы ничто, но только чтоб эта полная ваша воля совершилась.