Бесы

– И позвольте, – заметил он наконец, – вы всё пишете о «фамильном позоре». Какой же позор для вас в том, что ваша сестра в законном браке со Ставрогиным?

– Но брак под спудом, Николай Всеволодович, брак под спудом, роковая тайна. Я получаю от вас деньги, и вдруг мне задают вопрос: за что эти деньги? Я связан и не могу отвечать, во вред сестре, во вред фамильному достоинству.

Капитан повысил тон: он любил эту тему и крепко на нее рассчитывал. Увы, он и не предчувствовал, как его огорошат. Спокойно и точно, как будто дело шло о самом обыденном домашнем распоряжении, Николай Всеволодович сообщил ему, что на днях, может быть даже завтра или послезавтра, он намерен свой брак сделать повсеместно известным, «как полиции, так и обществу», а стало быть, кончится сам собою и вопрос о фамильном достоинстве, а вместе с тем и вопрос о субсидиях. Капитан вытаращил глаза; он даже и не понял; надо было растолковать ему.

– Но ведь она… полоумная?

– Я сделаю такие распоряжения.

– Но… как же ваша родительница?

– Ну, уж это как хочет.

– Но ведь вы введете же вашу супругу в ваш дом?

– Может быть и да. Впрочем, это в полном смысле не ваше дело и до вас совсем не относится.

– Как не относится! – вскричал капитан. – А я-то как же?

– Ну, разумеется, вы не войдете в дом.

– Да ведь я же родственник.

– От таких родственников бегут. Зачем мне давать вам тогда деньги, рассудите сами?

– Николай Всеволодович, Николай Всеволодович, этого быть не может, вы, может быть, еще рассудите, вы не захотите наложить руки… что подумают, что скажут в свете?

– Очень я боюсь вашего света. Женился же я тогда на вашей сестре, когда захотел, после пьяного обеда, из-за пари на вино, а теперь вслух опубликую об этом… если это меня теперь тешит?

Он произнес это как-то особенно раздражительно, так что Лебядкин с ужасом начал верить.

– Но ведь я, я-то как, главное ведь тут я!.. Вы, может быть, шутите-с, Николай Всеволодович?

– Нет, не шучу.

– Воля ваша, Николай Всеволодович, а я вам не верю… тогда я просьбу подам.

– Вы ужасно глупы, капитан.

– Пусть, но ведь это всё, что мне остается! – сбился совсем капитан. – Прежде за ее службу там в углах по крайней мере нам квартиру давали, а теперь что же будет, если вы меня совсем бросите?

– Ведь хотите же вы ехать в Петербург переменять карьеру. Кстати, правда, я слышал, что вы намерены ехать с доносом, в надежде получить прощение, объявив всех других?