|
– Mais, ch?re et excellente amie, dans quelle inqui?tude…[100] – замирающим голосом воскликнул Степан Трофимович. – Ах! по-французски, по-французски! Сейчас видно, что высший свет! – хлопнула в ладоши Марья Тимофеевна, в упоении приготовляясь послушать разговор по-французски. Варвара Петровна уставилась на нее почти в испуге. Все мы молчали и ждали какой-нибудь развязки. Шатов не поднимал головы, а Степан Трофимович был в смятении, как будто во всем виноватый; пот выступил на его висках. Я взглянул на Лизу (она сидела в углу, почти рядом с Шатовым). Ее глаза зорко перебегали от Варвары Петровны к хромой женщине и обратно; на губах ее кривилась улыбка, но нехорошая. Варвара Петровна видела эту улыбку. А между тем Марья Тимофеевна увлеклась совершенно: она с наслаждением и нимало не конфузясь рассматривала прекрасную гостиную Варвары Петровны – меблировку, ковры, картины на стенах, старинный расписной потолок, большое бронзовое распятие в углу, фарфоровую лампу, альбомы, вещицы на столе. – Так и ты тут, Шатушка! – воскликнула она вдруг, – представь, я давно тебя вижу, да думаю: не он! Как он сюда проедет! – и весело рассмеялась. – Вы знаете эту женщину? – тотчас обернулась к нему Варвара Петровна. – Знаю-с, – пробормотал Шатов, тронулся было на стуле, но остался сидеть. – Что же вы знаете? Пожалуйста, поскорей! – Да что… – ухмыльнулся он ненужной улыбкой и запнулся, – сами видите. – Что вижу? Да ну же, говорите что-нибудь! – Живет в том доме, где я… с братом… офицер один. – Ну? Шатов запнулся опять. – Говорить не стоит… – промычал он и решительно смолк. Даже покраснел от своей решимости. – Конечно, от вас нечего больше ждать! – с негодованием оборвала Варвара Петровна. Ей ясно было теперь, что все что-то знают и между тем все чего-то трусят и уклоняются пред ее вопросами, хотят что-то скрыть от нее. Вошел лакей и поднес ей на маленьком серебряном подносе заказанную особо чашку кофе, но тотчас же, по ее мановению, направился к Марье Тимофеевне. – Вы, моя милая, очень озябли давеча, выпейте поскорей и согрейтесь. – Merci, – взяла чашку Марья Тимофеевна и вдруг прыснула со смеху над тем, что сказала лакею merci. Но, встретив грозный взгляд Варвары Петровны, оробела и поставила чашку на стол. – Тетя, да уж вы не сердитесь ли? – пролепетала она с какою-то легкомысленною игривостью. – Что-о-о? – вспрянула и выпрямилась в креслах Варвара Петровна. – Какая я вам тетя? Что вы подразумевали? — 100 —
|