– «Американец в Москве» – не возьмете ли? Моя работа. Он потащил меня к какой-то доске, на которой были набиты три жестяные трубки, коробка от консервов, ножницы и осколок зеркала. – Вот скульптурная группа: «Американец в Москве». По-моему, эта вещица мне удалась. – А еще бы! Вещь, около которой заржать от восторга. Действительно, эти приезжающие в Москву американцы, они тово… Однако вы не без темперамента… Изобразить американца вроде трех трубочек… – Нет, трубочки – это Москва! Американца, собственно, нет; но есть, так сказать, следы его пребывания… – Ах, вот что. Тонкая вещь. Масса воздуха. Колоритная штукенция. Почем? – Семьсот. Это вам для кабинета подойдет. – Семьсот… Чего? – Ну, этих самых, не важно. Лишь бы наличными. IIIЯ так был тронут участием и доброжелательным ко мне отношением двух экспансивных, экзальтированных молодых людей, что мне захотелось хоть чем-нибудь отблагодарить их. – Господа! Мне бы хотелось принять вас у себя и почествовать как представителей нового чудесного искусства, открывающего нам, опустившимся, обрюзгшим, необозримые светлые дали, которые… – Пойдемте, – согласились оба молодых человека с ложками в петлицах и миловидной розовой сыпью на лицах. – Мы с удовольствием. Нас уже давно не чествовали. – Что вы говорите! Ну и народ пошел. Нет, я не такой. Я обнажаю перед вами свою бедную мыслями голову, склоняю ее перед вами и звонко, прямо, открыто говорю: «Добро пожаловать!» – Я с вами на извозчике поеду, – попросился левый. – А то, знаете, мелких что-то нет. – Пожалуйста! Так, с ложечкой в петлице и поедете? – Конечно. Пусть ожиревшие филистеры и гнилые ипохондрики смеются – мы выявляем себя, как находим нужным. – Очень просто, – согласился я. – Всякий живет как хочет. Вот и я, например. У меня вам кое-что покажется немного оригинальным, да ведь вы же не из этих самых… филистеров и буржуев! – О, нет. Оригинальностью нас не удивишь. – То-то и оно. IVПриехали ко мне. У меня уже кое-кто: человек десять – двенадцать моих друзей, приехавших познакомиться поближе с провозвестниками нового искусства. – Знакомьтесь, господа. Это все народ старозаветный, закоренелый, вы с ними особенно не считайтесь, а что касается вас, молодых, гибких пионеров, то я попросил бы вас подчиниться моим домашним правилам и уставам. Раздевайтесь, пожалуйста. – Да мы уж пальто сняли. – Нет, чего там пальто. Вы совсем раздевайтесь. — 3 —
|