|
Чем объяснить все это обилие почестей? Ведь в том статусе, в каком Шувалов пребывал в то время, он вряд ли представлял какой-либо интерес для коронованных лиц. И тем не менее они его принимали. Спрашивается: почему? Может быть, знали о Шувалове нечто такое, что заставляло их обходиться с ним как с равным? Не секрет, что многие европейские государи, а французский король в первую очередь, хотели бы видеть на российском престоле фигуру более легитимную, чем Екатерина II (заметим заодно, что та же Франция признала Россию в качестве империи лишь за 20 лет до описываемых событий — в 1754 году, хотя Петр I принял титул императора тридцатью годами раньше). Так, может, под этой легитимной фигурой подразумевался Шувалов? Может, в Европе знали о его происхождении, отсюда и все реверансы? Есть и другие — назовем их косвенными — признаки того, что не все так просто в истории с той, которую вот уже два с лишним века числят как самозванку. При желании таких признаков можно набрать хоть десяток, но мы не будем, что называется, размениваться на мелочи и остановимся лишь на главных. Известно, что часть историков отождествляют «княжну Тараканову» с «секретной» монахиней Досифеей, что до конца жизни содержалась в московском Ивановском монастыре. Конечно, каждый имеет право на свое собственное мнение, но тут напрашивается вопрос: почему претендентка на российский престол, если это она закончила жизнь под именем Досифеи, никогда не называла себя тем именем, какое монахиня носила до пострижения? А ведь оно известно — Августа. Однако Тараканова упорно называла себя Елизаветой, и это же имя употреблено в «Завещании» Елизаветы-императрицы. Чем хуже, спрашивается, такое «царское» имя, как Августа? Может, все дело в том, что, прими его Тараканова, она и в самом деле стала бы самозванкой? Поскольку оно для нее — чужое? Немало вопросов вызывает и эпопея выслеживания и захвата самозванки, если к ней присмотреться повнимательнее. Например: разве не проще и не умнее выглядело бы полное неприятие самозванки Екатериной И, если та действительно была ею? Да, императрица назвала претендентку «побродяжкой», но почему-то не придала ее полному презрению, а устроила за ней настоящую охоту, к которой были привлечены поистине гигантские силы — целый флот, множество сыщиков, пытавшихся разыскать след Таракановой по всей Италии, официальные лица английского посольства, вступившие ради поимки всего-навсего одной женщины в настоящий сговор с Орловым и офицерами русской эскадры. Не многовато ли для случая, когда речь шла о какой-то «побродяжке»? Не дорого ли было целый лишний год держать в Средиземном море эскадру лишь для того, чтобы захватить «сумасшедшую», как окрестила самозванку Екатерина в одном из своих писем к графу Орлову? Стало быть, не дорого, если к тому же вспомнить, что русская императрица давала приказ кораблям бомбардировать Рагузу, лишь бы захватить «всклепавшую на себя имя». Выходит, Екатерина не пугалась даже вероятного международного скандала. Неужели она решалась на это только из-за «побродяжки»? — 83 —
|