|
И тут неожиданно в саратовской тюрьме возникает арестант Кораблев, который заявляет, будто знает, где находится икона. Вступившему с ним в контакт епископу Саратовскому Гермогену Кораблев сообщает, что икона якобы действительно находится у старообрядцев, и обещает помочь ее вернуть, если ему смягчат участь и переведут в другую тюрьму, где он смог бы вступить в контакт с другими участниками «дела». Несмотря на то, что у «версии» Кораблева находятся влиятельные сторонники, опытный в делах сыска Прогнаевский вскоре убеждается, что никаких данных у арестанта нет, а он просто хочет организовать побег. Тем не менее и после заключения Прогнаевского поиски иконы продолжаются. И тут возникает «дублер» Кораблева, каторжанин читинской тюрьмы Блинов. Причем все идет по тому же сценарию. Блинов просит о смягчении участи, о переводе в другую тюрьму. Его версию поддерживают епископ Читинский Иоанн и даже великая княгиня Елизавета Федоровна, которую ставят в известность о предложениях арестанта и которая через посредников вступает в переговоры с вором. В 1915 году в Курске проводится специальное совещание по разработке новой версии. Однако следователи обнаруживают, что Кораблев лишь хотел сделать копию и выдать ее за настоящую икону, и его снова заковывают в кандалы. Окончательной правды не удалось добиться и от Чайкина. Была ли сожжена икона? Если нет, где она находится? А если была действительно уничтожена Чайкиным, то куда делась ее драгоценная риза? Эти вопросы так и оставались без ответа многие годы. Конечно, специализация Стояна на похищении одних лишь окладов, показания его самого и свидетелей вроде бы подтверждают версию об уничтожении иконы. Но, с другой стороны, прожженный рецидивист прекрасно понимал, что стоимость самого образа гораздо выше стоимости ее ризы. Если же икона Казанской Богоматери была на самом деле сожжена, то какой же образ висел в Фатиме? Подделка? А может, старинный список? Тем более что следы некоторых из них тоже теряются. Вспомним, что сразу, по обретении иконы в Казани, с нее был сделан список и отправлен Ивану Грозному. Известно также, что в Москву к Дмитрию Пожарскому в 1611 году попал список из Казани вместе с казанским ополчением. Затем он находился в домовой церкви князя на Лубянке, а в 1633 году был собственноручно перенесен им в Казанский собор на Красной площади. Как повествует церковная литература, икона Казанской Богоматери, перенесенная из Казани в Москву в 1579 году (вероятно, тот самый список, сделанный сразу по обретении иконы), оставалась там до 1721 года. Тогда, по воле Петра I, она была перенесена в Петербург, где находилась в различных храмах, пока в 1811 году, по сооружении Казанского собора, 15 сентября, в день открытия храма, Чудотворная икона не была перенесена и поставлена в его иконостас. — 154 —
|