|
«По своим обычаям сюнну выше всего ставят гордость и силу, а ниже всего исполнение повинностей; они создают государство, сражаясь на коне, и поэтому пользуются влиянием и славятся среди всех народов. Смерть в бою — удел сильного воина. Ныне между братьями происходит борьба за власть в государстве, и если она не достанется старшему брату, то перейдет к младшему. Пусть один из них будет даже убит, влияние и слава сохранятся, и наши сыновья и внуки будут вечно главенствовать над всеми владениями. Хотя Хань сильна, она не в состоянии поглотить сюнну, и разве можно в нарушение древних установлений служить [династии] Хань в качестве вассала, позорить имена умерших шаньюев и подвергать себя осмеянию со стороны всех владений! Хотя и воцарится спокойствие, как мы будем главенствовать в будущем над всеми народами?» Но Хуханье не столь философски относился к идее, что для государства не так уж и важно, кто из двух братьев будет убит. Он повел народ на юг, к границам Китая, и послал своего сына «прислуживать императору» — то есть отдал его в заложники. Чжичжи последовал примеру брата и отправил ко двору своего сына. Тем временем Хуханье «выразил желание представиться императору». В 52 году до н. э. состоялась первая в истории двух держав встреча венценосных особ. Шаньюй гостил в Поднебесной целый месяц. Его принимали с исключительной пышностью. В каждом из семи округов Китая, через которые он проезжал, его встречал выстроенный вдоль дорог почетный караул из двух тысяч всадников. Император Сюань-ди вручил гостю богатые подарки, а после его отъезда отправил из пограничных округов огромное количество продуктов — оно во много раз превышало дань, которую Китай выплачивал сюнну раньше. Но за все эти удовольствия Хуханье пришлось поплатиться гордостью: теперь он признал себя вассалом императора — именно так его именовали на официальном приеме, устроенном в его честь. Правда, «император разрешил шаньюю не совершать земного поклона», но совсем недавно сама мысль о возможности такого поклона не пришла бы в голову ни сюнну, ни китайцам. В знак того, что власть шаньюя над сюнну теперь делегирована ему императором, он получил в подарок «золотую печать на зеленом шнуре», текст ее гласил «Императорская печать шаньюя сюнну»246. Впрочем, хотя формально сюнну признали над собой власть императора, фактически все осталось по-прежнему. Лишь объем подарков, отсылаемых в степь, увеличился — ведь теперь китайцы платили не только за мир, но и за удовлетворенное самолюбие. Хуханье, опасавшийся своего брата, не хотел уходить далеко от китайской границы. Он испросил разрешения обосноваться вдоль очередной укрепленной линии, построенной китайцами в 102 году до н. э., «а в случае опасности укрываться в ханьском городе Шоусянчэн». Сюань-ди дозволил это и для обеспечения безопасности шаньюя (а на самом деле, вероятно, для спокойствия своих границ) выделил немалую армию: двум воеводам «с 16 тыс. всадников а также с тысячами воинов и лошадей… было приказано остаться [в землях сюнну] охранять шаньюя и содействовать в наказании непокорных». — 68 —
|