|
«Золото [из района рек] Жу и Хань, дань [тканью из] тонких волокон конопли — вот чем завлекают государства периферии и выуживают ценности у варваров цян и ху. Ведь за одну штуку простого неузорчатого шелка из государства центра [мы] получаем от сюнну товар стоимостью в несколько слитков золота[8] и таким образом сокращаем средства для расходов вражеского государства. По этой причине мулы, ослы и верблюды вступают [к нам за пограничную линию] укреплений непрерывной чередой, [так что задние животные] держат во рту хвосты [передних]; кулан и рыжие лошади с белым брюхом все без исключения становятся нашим домашним скотом»200. * * *Итак, сюнну благодаря ханьцам имели по крайней мере четыре источника, из которых в степь поступали продукты земледелия и ремесленные товары. Это труд захваченных в плен (или бежавших из Поднебесной) китайцев, рынки на пограничных заставах, императорские «подарки» и, наконец, добыча, полученная при набегах. Последняя составляла самую крупную «статью» из всего вышеперечисленного. Об этом можно судить хотя бы из рассказа Бань Гу о шаньюе Сяне (13—18 годы н. э.). Историк пишет, что шаньюй совершал набеги на китайцев, потому что «стоимость захваченного грабежами исчислялась миллионами монет в год, в то время как подарки по договору о мире, основанному на родстве, не превышали 1000 цзиней (около 250 килограммов201. — Авт.) золота». Китайская бронзовая монета (а золотых и серебряных в Поднебесной не чеканили) по стандарту, установленному У-ди, весила 3,35 грамма202. Золото стоило дороже бронзы в сто раз203, и миллион бронзовых монет соответствовал 33,5 килограмма золота. Видимо, Бань Гу подразумевал «десятки миллионов». Так или иначе, поживиться в приграничных районах Поднебесной можно было столь многим, что ради этой прибыли Сянь готов был отказаться не только от мира и от сопутствующих этому миру подарков, но и от собственного сына. К тому времени во взаимоотношениях китайцев и сюнну произошел некоторый сдвиг, и шаньюй уже не столь уверенно диктовали свои условия Срединному государству: теперь не только они получали из Поднебесной принцесс, но и их собственным сыновьям приходилось отправляться ко двору императоров в качестве заложников. Впрочем, дань, которую Китай выплачивал сюнну по мирным договорам, сохранялась. Но прибыль, получаемая в результате набегов, была так велика, что даже добродетельный историограф Бань Гу понял и не осудил корыстолюбивого шаньюя, признав: «Как при этих условиях он мог не отказаться от заложника и не пойти на потерю даваемых ему подарков?»204 — 49 —
|