|
«Основание новых обществ и освоение ранее не возделанных земель, широко распространенное в XII веке, во многом было связано с союзом между дворянством и представителями ордена…» [1168] Простая логика подсказывает, что если и катары и тамплиеры пользовались поддержкой со стороны одних и тех же благородных семейств Окситании, то они находились в дружеских отношениях. Это может объяснить, почему даже в начале альбигойских крестовых походов в 1209 году, объявленных папой Иннокентием III, благосклонно относившимся к тамплиерам и наделившим их особыми привилегиями,[1169] рыцари Храма не поспешили прийти ему на помощь.[1170] Нет никаких оснований полагать, что сами рыцари были еретиками уже на этом этапе, но довольно странно, что одна из немногих обязанностей, вы полненных этими закаленными бойцами во время «священной войны», не имела ничего общего с боевыми действиями. В 1212 году папа римский ввел налог по три пенса с каждого дома во всем Лангедоке на покрытие расходов, связанных с альбигойскими крестовыми походами. Тамплиеры собрали этот налог, но в остальном, как отмечает историк Обри Барл, они сохраняли нейтралитет.[1171] Подобный «нейтралитет» со стороны привилегированных воинов папского престола в военное время, на наш взгляд, имел важное значение. Некоторые исследователи, занимавшиеся этой темой, утверждали, что на позднем этапе альбигойских крестовых походов, особенно после падения Монсегюра, главной цитадели катаров, в 1244 году тамплиеры стали менее «нейтральными» и все больше попадали под влияние катарской доктрины. По мнению Эндрю Синклера, это произошло потому, что «большинство катарских рыцарей, избежавших резни, были приняты в военный орден Храма Соломона, который сам был пронизан восточными влияниями.[1172] Сходным образом Артур Гюирдхэм видит указание на некую связь между катарами и тамплиерами в том, что: «… большое количество тамплиеров было призвано из Лангедока. Наплыв рекрутов последовал в середине XIII века, когда альбигойские войны практически закончились. Очень важно, что могущественный и невероятно богатый орден рыцарей Храма не принял участия в крестовом походе против альбигойцев». [1173] Свидетельства такого рода «интересны, многозначительны, но не вполне убедительны», по признанию Гюирдхэма.[1174] С другой стороны, Малькольм Барбер, профессор истории из Редингского университета в Англии и один из ведущих специалистов по тамплиерам, гораздо более решителен в этом отношении: «Романтикам нравится видеть связь между ними [т. е. между катарами и тамплиерами], но такой связи не существует. Никакие баснословные сокровища не перешли к тамплиерам после падения катарской твердыни Монсегюра в 1244 году; не было никаких общих антихристианских убеждений, навеянных эзотерическими культами… Разумеется, некоторые обвинения, выдвинутые против тамплиеров, сходны с обвинениями против катаров — но это, в конце концов, объясняется общей линией мышления обвинителей». [1175] — 288 —
|