Власть Талисмана

Мельница слухов работала безостановочно. Повсюду можно было слышать истории о «папском заговоре», «иностранном заговоре» или «Божьем гневе». Карл II изо всех сил старался убедить рассерженных лондонцев, собравшихся в Мурфилдсе, что их общее несчастье было непреднамеренным. Он торжественно поклялся позаботиться обо всех бездомных лондонцах, заново отстроить их дома и весь город. Вполне возможно, что это не обескуражило короля, поскольку он сам немного разбирался в городском планировании и архитектуре. После Реставрации он был горько разочарован недостатком средств для превращения Лондона в блестящую метрополию, которая затмила бы «Город Света», в который превращал Париж его кузен, Людовик XIV. Теперь у него появилась неожиданная возможность осуществить свои мечты.[1133]

После эмоциональной речи короля в Мурфилдсе у всех появилась надежда, что из дымящегося пепла, подобно огромному Фениксу, восстанет новый Лондон.

Или, еще лучше, «Новый Иерусалим», как мы увидим в следующей главе.

ГЛАВА 15

ЗАГОВОР

«Главной темой легенды о тамплиерах является сохранение традиции в виде тайных обществ… Сами тамплиеры были тайным обществом… Франкмасоны, как преемники тамплиеров, считают себя наследниками древней мудрости строителей Храма Соломона, дошедшей до них со времен крестовых походов».

А Демурж, «Жизнь и смерть ордена тамплиеров»

«Даже краткое исследование показывает, что он [Карл II] увлекался алхимическими экспериментами… Такой король действительно мог построить давно ожидаемый «Дом Соломона»…»

Дональд. Р. Диксон, «Антильская мозаика»

«Я не откажусь от духовной борьбы, и меч не заснет в моей руке, пока мы не построим Иерусалим на зеленой и прекрасной земле Англии».

Уильям Блейк, предисловие к «Мильтону»

Через несколько дней после Великого пожара архитекторы Кристофер Рен и Джон Эвелин независимо друг от друга представили Карлу II планы полной реконструкции Лондона.[1134] Точнее говоря, Рен представил свой план 11 сентября 1666 года, а Эвелин — 13 сентября.[1135] Утверждается, что оба плана привели короля в восторг, но ни один из них не мог быть осуществлен из — за насущной потребности расселения десятков тысяч людей, оставшихся бездомными из-за пожара.

Планы Рена и Эвелина остались бы не более чем подстрочными примечаниями в истории архитектуры, если бы не два очень интересных факта.

Оба архитектора включили «невидимые» эзотерические символы в планы лондонских улиц и площадей. Они могли сделать это лишь в том случае, если преследовали одинаковые цели.