|
Прилетел он в царство под солнышком, Слезает с орла самолетного И начал по царству похаживать, По Подсолнечному погуливать. Во этом во царстве Подсолнечном Стоял терем— золоты верхи, Круг этого терема был белый двор О тых воротах о двенадцати, О тых сторожах о строгих... Любопытные детали полета на «деревянном орле» (который семантически может символизировать все что угодно) содержатся в поморской сказке, записанной в начале века Николаем Евгеньевичем Ончуковым (1872—1942). Оказывается, у этого «летательного аппарата» есть винт: вправо повернешь— поднимешься, влево— опустишься. Крылья— неподвижные: «летит птица и не машет крыльём», поясняет рассказчик. Подсолнечное царство также поминается в прозаических северных сказках. Одну такую записал в 1906 году на Выгозе-ре от сказочника Мануйлы Петрова Михаил Михайлович Пришвин (1873—1954). В свою очередь, Мануйло услышал про Подсолнечное царство у богомольцев. Как они сказывали, в царство то, где солнышко летом не заходит, не пешком идти, а лететь требуется (как и в былине). Самое заветное в Подсолнечном царстве— яйца, даюшие людям вечную молодость и бессмертие. Сказочник называл их «молодецкия яйця» (это то, что в других сказках именуется «молодильными яблоками»). Чудодейственные плоды, как и их эллинские прототипы — яблоки гесперид— восходят к общему гиперборейскому источнику: именно в Гиперборее люди не ведали болезней и старости. Другое свидетельство, относящееся к гиперборейской старине и зафиксированное многими авторами, в том числе Н.М. Карамзиным, А.Н. Афанасьевым и А.А. Коринфским, касается легендарного Лукоморья. Оказывается, это не сказочная страна, невесть где расположенная, а древнее Северное царство: там люди на два месяца впадают в зимнюю спячку, чтобы проснуться к возвращению весеннего Солнца. В настоящее время основательно изучены 14 списков древнерусского сочинения, именуемого «О человецех незнаемых в Восточной стране», где упомянутая легенда представлена в различных вариантах. Сохранились в народной памяти также смутные воспоминания и о катастрофическом похолодании, постигшем Северную Украину Евразии. Выдающийся чешский поэт, историк и фольклорист Карел Яромир Эрбен (1811—1870) свидетельствует, что хрустальная или стеклянная гора славянских сказок есть не что иное, как образ ледяной горы, трансформировавшийся в сознании людей, а также при устной передачи от поколения к поколению (в чешском фольклоре известен и город Ледян— сродни русскому Леденцу,— что значит «ледяной»). Чтобы убедиться в правомочности данного вывода, достаточно еще раз внимательно просмотреть волшебную русскую сказку «Хрустальная гора». Здесь тридесятое царство наполовину втягивается в хрустальную гору (что наглядно воспроизводит действие наступающего ледника). Но главное в другом: чтобы спасти гибнущее царство и заточенную в хрустальной горе царевну, герой, победив змея о двенадцати головах, «разрезал его туловище и на правой стороне нашел сундук; в сундуке— заяц, в зайце— утка, в утке— яйцо, в яйце— семечко, зажег и отнес к хрустальной горе— гора скоро растаяла». Растопить подобным образом, как нетрудно догадаться, можно только лед и никак не хрусталь (стекло). — 106 —
|