|
6 - 5994 161 богов восходят к той самой гиперборейской эпохе, когда в мире повсюду царствовала настоящая перьевая цивилизация. Рис. 33. Ненецкая игрушка с птичьим ние в ИСТории человечества), Самоеды (ненцы) всегда были в центре внимания и притчей во языцех всех, кто хотя бы однажды побывал на Сибирском Севере. Одно имя чего стоит — «самоеды». С чего бы это? Они что же — самих себя едят? Да что-то вроде этого — только не в смысле классического каннибализма (который, впрочем, не такое уж и редкое явле- а в смысле избавления от престарелых родителей, что также имело широкое распространение по всему свету. В Океании стариков оставляли на необитаемых островах, в Лапландии — в заснеженной тундре, на юге Африки закапывали в ямы. Даже на Украине вплоть до XIX века в глухих деревнях сохранялась описанная этнографами традиция, когда престарелых родителей, которых не могли прокормить, сажали на санки и спускали в овраг (дикий обряд так и назывался — «посадить на луб»). Поедание стариков также практиковалось испокон веков. Варварский обычай чо всех подробностях описан еще «отцом истории» Геродотом на примере исселонов — древнего народа, относительно которого современные историки не могут сказать ничего определенного, кроме того, что он обитал на Севере. Кроме золочения черепов и равноправия женщин с мужчинами, — все остальное как будто списано с самоедов, но, естественно, не современных ненцев, давно отказавшихся от архаичных обычаев, а тех их предков, чьи похоронные ритуалы (если только в данном случае применимо подобное словосоче тание) описывались еще в XIX веке. В 1868 году в Петербурге вышла книга Ю. И. Кушелевского «Северный полюс и земля Ямал» (путевые записки). Здесь скорбный ритуал не только подробно описывается, но и иллюстрируется (рис. 34). Приводится также рассказ казака, он как почетный и желанный гость был приглашен участвовать в обряде (рис. 35). Повторяю, с точки зрения этнографии избавление от стариков — хорошо известный и повсеместно распространенный обычай. Но в масштабах Российского государства и утвердившихся здесь религиозных и этических норм от подобного «самоедства» бросало в дрожь. Лаже Петр Яковлевич Чаадаев (1794—1856) в «Апологии сумасшедшего» не удержался от антисамоедской филиппики: «Есть разные способы любить свое отечество; например, самоед, любящий свои родные снега, которые сделали его близоруким, закоптелую юрту, где он, скорчившись, проводит половину жизни, и прогорклый олений жир, заражающий вокруг него воздух зловонием, любит свою страну, конечно, иначе, нежели английский гражданин, гордый учреждениями и высокой цивилизацией своего славного острова; и, без сомнения, было бы прискорбно для нас, если бы нам все еще приходилось любить места, где мы родились, на манер самоедов». — 103 —
|