|
Если социальные законы, существующие в истории цивилизаций, действительно являются отражением психологических законов, управляющих некоторым находящимся ниже личностного слоем подсознания, то это бы также могло послужить объяснением того, почему данные социальные законы, обнаруженные нами, гораздо яснее заявляют о себе и гораздо регулярнее в истории цивилизации в фазе ее распада, нежели в предшествующей фазе роста. Хотя фазу роста, как и фазу распада, можно разложить на ряд схваток вызовов и ответов, мы обнаружили, что невозможно различить какую-либо стандартную длину волны, общую для следующих друг за другом схваток, благодаря которым имеет место социальный рост — независимо от того, будем ли мы измерять промежутки между следующими друг за другом вызовами или промежутки между данными на них эффективными ответами. Мы увидели также, что в фазе роста эти последовательные вызовы и ответы бесконечно разнообразны. В противоположность этому мы обнаружили, что последовательные стадии фазы распада отмечены повторяющимися появлениями идентичных вызовов, которые продолжают повторяться, поскольку распадающемуся обществу не удается на них ответить. Мы обнаружили также, что во всех предшествующих случаях социального распада, проверенных нами, те же самые последовательные стадии встречались неизменно в таком же порядке, причем каждая стадия занимала приблизительно один и тот же период времени, так что фаза распада в целом представляет собой картину единообразного процесса с единообразной временной продолжительностью в каждом случае. Действительно, чуть только возникает социальный надлом, тенденцию к разнообразию и дифференциации, являющуюся характерной чертой фазы роста, сменяет тенденция к единообразию, проявляющая свою власть в победе, которую она рано или поздно одерживает как над вмешательством извне, так и над непокорностью изнутри. Мы наблюдали, например, как в случае, когда развитие сначала сирийского, а затем индского универсального государства было преждевременно прервано вторжением эллинской цивилизации еще до завершения этими универсальными государствами их обычного жизненного срока, разрушенное и завоеванное общество не могло или не хотело исчезнуть до тех пор, пока, несмотря на беспокоящее влияние чуждой социальной системы, не завершало должным образом обычный курс распада надломленного общества, со временем входя в прерванную фазу и оставаясь во вновь объединенном универсальном государстве до тех пор, пока не завершался его естественный срок жизни. Этот разительный контраст между регулярностью и однообразием феноменов социального распада и иррегулярностью и разнообразием феноменов социального роста часто отмечался в данном «Исследовании» в качестве исторического факта, без всякой попытки объяснить его. В настоящей части, которая затрагивает отношение между Законом и Свободой в человеческой деятельности, на нас лежит обязанность решить эту проблему. И ключ к ее решению можно найти в различии между соответствующей природой сознательной личности на поверхности души и подсознательными уровнями лежащей под поверхностью психической жизни. — 413 —
|