Исследование истории. Том II

2. Накопление давлений

Социальная преграда, созданная установлением военной границы, подчиняется тому же самому закону природы, что и физическая преграда, созданная в результате строительства плотины. Вода, скапливающаяся над плотиной, стремится снова достичь обычного уровня с водой, находящейся внизу. В структуре физической плотины инженер применяет предохранительные клапаны в форме шлюзов, которые можно открывать и закрывать в зависимости от обстоятельств. Это защитное приспособление, как мы с вами увидим, не упускается из виду и политическими инженерами военной границы. Однако в этом случае данное приспособление лишь ускоряет катастрофу. В эксплуатации социальной плотины ослабление давления при помощи регулируемого спускания воды практически невозможно. Нельзя осуществить слив воды из резервуара, не разрушив дамбы, ибо вода, находящаяся над дамбой, вместо того чтобы подниматься и падать в зависимости от перемены влажной и сухой погоды, все время поднимается. В состязании между нападающими и защищающимися нападающие не могут в конце концов не одержать победу. Время оказывается на стороне варваров. Однако может пройти много времени, прежде чем варвары с той стороны границы осуществят свой прорыв и ворвутся в желанные владения распадающейся цивилизации. Этот долгий период, в течение которого дух варваров глубоко задевается и искажается под влиянием цивилизации, в которую им не давали проникнуть, является необходимой прелюдией к «героическому веку», когда военные границы рушатся и варвары предпринимают свой бросок.

Установление военной границы приводит в действие социальные силы, которые обрекают создателей на гибель. Политика необщения с внешними варварами практически неосуществима. Какое бы решение ни приняло имперское правительство, интересы торговцев, первопроходцев, авантюристов и т. д. неизбежно увлекут их по ту сторону границы. Замечательную иллюстрацию этой тенденции, существующей среди жителей приграничной территории универсального государства, действовать сообща с варварами дает нам история отношений между Римской империей и евразийскими кочевниками гуннами, явившимися из Евразийской степи к концу IV столетия христианской эры. Хотя гунны были необычайно свирепыми варварами и хотя их доминирующее влияние вдоль европейской военной границы Римской империи было недолговечным, среди фрагментарных отрывков современных свидетельств этого кратковременного периода сохранились записи о трех выдающихся случаях братания. Самым удивительным из этих случаев был случай римского гражданина из Паннонии по имени Орест, чей сын Ромул Августул[480] достиг позорной славы в качестве последнего римского императора на Западе. Этот самый Орест некоторое время был секретарем знаменитого вождя гуннов Аттилы.