|
Но вернёмся к предлюдям. Учёные-дарвинисты, встраивая в стройную цепочку обезьянолюдей, начиная от австралопитеков и кончая человеком разумным, пытаются доказать этим ход эволюции Homo sapiens, приземлить его, сделать земным созданием. И они не считаются с данными генетики, которая первым в этой цепочке ставит человека разумного, а не австралопитека, так как по её выводам — человек древнее всех земных приматов. Не считается официальная наука и с фактом следов человека в мезозое. Она не пытается объяснить и уникальные знания древних, которые прямо указывают на то, что человечество не единожды строит на земле высокоразвитую цивилизацию. Естественно, современная наука не признаёт и факт периодической инволюции человека, на что указывают обезьяноподобные «родственники», начиная с австралопитековых. Современной науке необходимо признать, что до нашей технократической цивилизации на Земле процветали — и не один раз — другие цивилизации, тоже очень высокого уровня. Не обязательно технократические, скорее, магического порядка, на что указывают колоссальные эзотерические знания, о которых разговор пойдёт особый. Наша наука должна, наконец, освободиться от абсолютизации закона эволюции, ей пора признать, что существует и обратный закон. И часть древнего человечества, как правило, его самый отсталый в духовном отношении пласт, после разрушения какой-либо из вышеупомянутых цивилизаций, повинуясь законам природы, не раз инволюционировал почти до животного уровня. А если учесть, что человечество пребывает на земле с мелового периода, а возможно, и с ещё более раннего времени, на что указывают отпечатки человеческих ног рядом с отпечатками лап юрских ящеров и другие находки быта, «законсервированные» в песчанике или известняке, то времени на инволюцию человека было более чем достаточно. Безусловно, под воздействием определённых природных, а возможно, и социальных факторов периоды инволюции сменялись эволюционными периодами. Взять, например, неандертальского человека, который под воздействием глобального земного похолодания эволюционировал и весьма успешно. Но самым главным доказательством того, что земное человечество больше подвергалось инволюции, чем эволюционировало, является «внезапное» появление на планете человека разумного. Homo sapiens — неведомо откуда взявшийся, многочисленный и сильный — в конце ледникового периода вдруг резко заявляет о себе цивилизации неандертальцев и в короткий срок завоёвывает всю планету. Хоть и пытаются современные учёные привязать появление человека разумного к Палестине, ссылаясь на черепа древних неандертальцев с признаками кроманьонца, это всего лишь уловка. Так как похожие черепа найдены не только в Палестине. Их нашли и в Европе, и на севере Африки, и в Средней Азии. Просто наука о таких находках предпочитает умалчивать, ведь они в корне ломают сложившееся библейское представление о происхождении человечества. Именно по этой причине официальная наука не признаёт печатные статьи, в которых учёные высказали мысль, что неандертальские черепа с антропологическими признаками человека разумного — всего-навсего след древнего смешения двух человеческих видов: человека разумного с человеком примитивным. Тем более, это не противоречит науке, так как генетическая основа и того и другого вида Homo, если учесть закон инволюции, должна быть общей. Как раз такое смешение и доказывает единую генетическую связь тех, кто подвергся инволюции и кто уцелел, несмотря ни на какие трудности и лишения. Как правило, после глобальных катаклизмов, которые обычно заканчивались гибелью всей земной цивилизации, на планете сохранилось очень небольшое количество людей, способных надёжно сохранять для будущих поколений накопленные погибшей человеческой культурой знания. Они и составляли институт жречества. Но жрецы никогда не были одиноки. Всегда вместе с ними, вынося тяготы и лишения скитаний, оставался пласт духовно сильных, с незамутнённой психикой людей, которые считали своим долгом защищать носителей знания и постигать мудрость самим. Так стихийно складывалось сословие воинов . Сначала и жрецы, и их спутники успешно занимались и производительной деятельностью. Но со временем из их среды стали выделяться люди, для которых обычный труд был намного привлекательнее труда жреческого или ратного. Из них и возникло третье и последнее сословие тружеников, самое многочисленное и сильное . Но вначале все три сословия, ступившие на новый путь развития общества, сохраняли традицию взаимной преемственности, т. е. из труженика при определённых условиях мог получиться отличный воин и даже жрец, было бы желание. Подобное общество отличает очень высокая живучесть. Каждый его член понимает, что все его неудачи зависят только от него самого, его никто ни в чём не ущемляет, людей разделяет только их призвание, а не выдуманные кем-то законы. — 51 —
|