|
Дело в том, и мы об этом уже упоминали, что древнерусские главные храмы богов представляли собой настоящие крепости, и стояли они не в стенах городов, а в скрытых от глаз врага урочищах, как правило, среди дикой дубравы или в глубине соснового леса. В городах всегда ставились дочерние храмы, в обязанности которых входили образовательные функции и проведение магических празднеств. А почему эти храмы в древнерусских городах найти не могут, очень просто: на их месте христианские общины поставили свои церкви. Например, если не знать, то можно никогда не найти в Стамбуле главную святыню восточного христианства — храм Святой Софии. Этот храм ещё в пятнадцатом веке сразу после захвата турками Константинополя был перестроен в главную османскую мечеть. Рядом с ним возникли минареты, а вместо христианских фресок появились мусульманские. Так вот, храмы мудрого Велеса когда-то стояли во всех русских городах, потому что мудрость на Руси ценилась не меньше любви и выше любой власти. Но по традиции главный храм бога творческой энергии и мудрости находился, как ему и положено было быть, в глухом, непроходимом лесу на берегу озера Белое. До сих пор на берегу этого большого озера в среде старожилов бытует легенда, что некогда в глухих лесах, окружающих озеро, жил князь всех медведей. Это был медведь огромного роста, с белой, как снег, шерстью. Легенда повествует о том, что на этого медведя приехал охотиться сам «ласковый князь Владимир Киевский», и что много белозёрских медведей заколол князь своей булатной рогатиной. И вот, наконец, вышел на Киевского князя белый медвежий князь, и был он огромен, как тур, и так силён, что не страшна была ему рогатина Владимира. Бросилась тогда на белого медведя-исполина вся княжеская дружина, но огромный медведь мигом перебил своими лапами всех богатырей, а когда покончил с воинами, бросился на самого князя. И конец пришёл бы Владимиру, да взмолился князь богу, тогда отпустил белый медвежий князь князя Киевского. Отпуская, наказал ему человеческим голосом, чтобы никогда никто из князей не охотился ни на медведей, ни на лосей и другую дичь у священного озера. И что разрешает он — медвежий князь — заниматься охотой у озера только простым людям из народа, так как простые люди от нужды идут на охоту, а бояре и князья — в поисках славы себе и от жадности. Дал слово княжеское медвежьему князю Владимир Стольнокиевский и уехал из тех мест ни с чем восвояси. Горько было гордому князю Владимиру давать слово смирения медведю лохматому, да ничего не поделаешь — пришлось смириться. Но, приехав в Киев-град, стал собирать Владимир-князь новую дружинушку, чтобы снова отправиться с ней на священное озеро и наказать за строптивый нрав зверя лесного, белого князя медвежьего. Но повелитель лесов сам явился к князю Владимиру, и задушил он своими лапами князя Киевского вероломного в его постели. Ничего не могла поделать с ним дружинушка князя Киевского. Превратил храбрых воинов медведь белый своими чарами в столбы дубовые, а сам ушёл преспокойно на охраняемое им озеро, и никто ему в дороге дальней и трудной не препятствовал. А в честь медведя белого — князя медвежьего — назвали люди священное озеро Белым озером, и до сих пор в лунные ночи можно увидеть на его берегу идущего дозором исполинского белого медведя. — 205 —
|