|
Но суть наших изысканий в данной книге не мифология русов-ариев[12] и не лингвистика, а генезис индоевропейских народов, этнология: нам важно понять, что представлял собой первонарод, кем были народы древности и как, откуда, почему появились ныне существующие народы от персов и индусов до русских и исландцев. А в данной публикации нас интересует судьба очень многих поколений русов, которые навсегда переселились в Северную Индию, от долин Инда до долин Ганга. И то, что ни три тысячелетия, ни чудовищные по последствиям «исламская» и английская (сверхчудовищная по уровню разрушения традиционной культуры!) колонизации, ни все вторжения и войны, ни бесконечные моры и эпидемии не смогли стереть их следы, говорит нам о том, что вклад русов-индоевропейцев (скифов) в индийскую цивилизацию был грандиозным , более того, фундаментальным, основополагающим. Мы говорили о разительном сходстве санскрита и русского языка. Но санскрит достаточно поздний язык ариев. Язык, прошедший основательную «доработку» в местном лингвистическом котле. Язык, впитавший в себя огромное множество местных слов, выражений, интонаций, оборотов (мы помним, что русы и их прямые потомки чрезвычайно восприимчивы ко всему инородному). По сути дела, мы не знаем того древнего почти «неиспорченного» санскрита, на котором говорили наши предки на рубеже новой и старой эр. Мы знакомы с достаточно поздними вариантами санскрита, трансформированного к XX в. н. э. в некий «мертвый» язык типа латыни. И то в нем полной жизнью живет язык русов. Но до него был архаический санскрит — еще более близкий языку русов. А до санскрита был его предшественник ведийский язык (язык «Ригведы»), на котором говорили арии-индоевропейцы во II–I тыс. до н. э. И язык ведический еще ближе к языку русов, чем архаический санскрит. Но «ведийские тексты дошли до нас в очень поздней записи»[13]. К тому же ведийские арийские тексты записывались совершенно чуждыми для арийского языка письменами брахми и деванагари , что основательно искажало язык русов-ариев. Получалась примерно такая картина, как если бы из уст русской сказительницы Олонецкой губернии прозвучала бы старинная былина, исследователь-араб на слух записал бы ее арабскими письменами, затем англичанин-лингвист перевел бы с арабского на «инглиш», а наш переводчик с «инглиша» сделал бы свой перевод на современный русский. Что бы в таком случае осталось «русского» от старорусской былины, сказать трудно. Но и от санскрита, и от ведийского языка осталось столь многое, что, реконструируя тот исходный язык «Ригведы», на котором она звучала во II тыс. до н. э., можно с абсолютной уверенностью сказать, что он был бы нам понятен ничуть не менее, чем язык сказительницы, рассказывающей нам русскую былину. Это был язык суперэтноса, язык русов. В крайнем случае один из самых близких его диалектов. — 71 —
|