|
Далее, как отмечалось в главе 5, число сорок соответствует числу сближений Сатурна и Юпитера, составляющему мир-век2. Благодаря Муруа нам известно то огромное значение, которое во время царствования Пачакути придавалось «возвращению» в 1444 году сближения Сатурна и Юпитера 650 года н.э. Здесь, в творении Пачакути — системе секе, — мы получаем первый намек на то, что понималось под затеянной Пачакути «реорганизацией уак», упоминавшейся Муруа. В 328 уаках, распределенных по разным секе по прямой линии к го ризонту, были представлены родословные уаки по коренн ых племен. Схо дства меж ду этим порядком и расположением сорока кусочков «бирюзы» в Пикильякте указывают на то, что смысл числа сорок состоял не в идеализации числа племен — в Куско было представлено 328 племенных уак, — а скорее заключался в его астрономическом значении. Так как эти уаки являлись изображениями, представляющими различные небесные объекты на неподвижной сфере звезд, и так как они располагались по направлению к горизонту, то на одном уровне мы находим, что система секе символизировала полностью весь мир-век, то есть сорок сближений Сатурна и Юпитера среди звезд3. На практическом уровне секе, как я полагаю, давали инкам бесподобный прибор для контроля за потоком прецессионного времени. Инки имели все основания поступать именно так. Пятое Солнце родилось под знаком пророчества гибели. Оно могло бы жить только постольку, поскольку могла «жить» небесная Лама, точно так же, как жизнеспособность ворот на землю усопших была неразрывно связана с движением всех звезд, взятых вместе. Понимаемые таким образом, сходства между интиуата-ной в Мачу-Пикчу и секе Куско приобретают гораздо больший, чем просто преходящий, интерес. Строили ли инки систему секе, чтобы беспомощно наблюдать, как приближалось неизбежное? Такое заключение можно было бы вывести, если принять, что система секе, как и интиуатана, разрабатывалась для «привязывания солнца». В таком представлении храм Солнца, с его сорока «привязками» к горизонту, походил бы на Гулливера, пробуждающегося от дурного сна и обнаруживающего себя связанным массой лилипутов, звезд. Такая картина снова возвращает нас к основанию инкского пророчества, предвкушающего гибель. Или же, а не могла ли здесь иметь место некая вспышка открытого неповиновения судьбе со стороны инков? Несомненно, позиция инков состояла не в том, что Солнце подчинялось звездам. Солнце было императором, царем и победоносным воином. Расположение системы секе отражало образ победоносного Солнца, стоящего в центре, хозяина всего им обозреваемого. Можно было бы вполне задаться вопросом, какой смысл мог иметься в таком оптимизме, если Солнцу было суждено погибнуть менее чем через столетие? Продолжая рассматривать и другие правдоподобные версии, я приглашаю читателя поразмыслить над сдвигом в их структуре восприятия. Храм Солнца, как и интиуатана, действительно предназначался «для привязки Солнца» — в его скрытом значении мира-века, — притом прочной привязки его и к звездам в небесах, и к их докучливым земным потомкам, племенам Анд. Но будучи «привязанным» таким образом, как могло бы Солнце рухнуть вниз? В конце концов Инка Пачакути, как и демонстрировал в ходе завоевания, намеревался полностью связать судьбу андских народов с судьбой Солнца. — 280 —
|