|
В этом смысле инкская мифологическая летопись абсолютно не заслуживает доверия. Таким же образом, каким ацтеки, взывая к духу легитимности, возводили свои корни к мифологической Туле десятого столетия тольтекского бога-царя Кецалькоатля, инки представляли себя законными хозяевами наследия Тиауанако, переданного Манко Капаку. Интенсивность, с которой инки прибегали к эксплуатации мифологической «базы данных» в политических целях, демонстрируется прочным сохранением мифологического наследия в андском мышлении. На мой взгляд, инкское пророчество подняло вопрос о степени, в которой инки действительно «контролировали» мифологическое наследие Анд. Конечно, если бы пророчество являлось обманом, то этот вопрос не имел бы смысла. Но если действительно имелось тайное пророчество, хранимое царской семьей, то это означало, что Инки находили слишком опасным для общего потребления то, что им было известно. Следуя этой логике, я подозревал, что инки увидели — или, вернее, предвидели — нечто в небесах. Как и другие андские народы, они тысячелетиями обучались интеллектуальной дисциплине постижения истории с точки зрения синхронности земных и небесных событий. Теперь же, с проецированием на небеса принципов войны и господства и приближением к Куско чанкас, инкский император будто бы произнес пророчество о гибели. Если это действительно имело место, то не указывает ли это на то, что Инки были сторонниками астрологического предсказания в такой же мере, в какой они манипулировали небесной метафорой? Этот взгляд, конечно, не противоречил Гуаману Поме, который определял развитие астрологической мысли как характерную особенность Века Войны: «Наблюдая за звездами и кометами, они узнавали, что должно было случиться». Я нашел свой путь в эти проблемы, исследуя характер одного небесного объекта, который, хотя и был известен под иным именем в других местах Анд, получил от инков многозначительное и чрезвычайно специфическое название. Это было инкское «созвездие», известное хронистам как мама миркук, которое буквально означает «некто, кто пожирает свою мать и отца». Если повреждение, причиненное техническому языку мифологии в течение Века Воинов, должно было спро ецировать силы зла на саму ткань космоса, тогда, конечно, переименование инками этого объекта надо связывать с таким процессом. Лексикограф Ольгин определил этот объект как «некие звезды вблизи Южного Креста [cruzero], а в отношении значения глагола миркунни пришел к следующему выводу: «Поедать отца или мать есть величайший грех; поэтому они назвали это своим собственным термином и тем утверждали, что в небе есть звезда, которая противостоит этому греху, которая пагубно воздействует на тех, кто предается ему, и которую они называют Маман мирку куильюр, что означает «Звезду тех, кто поедает своих отца или мать». — 255 —
|