Мифы и факты русской истории

6.8. ПЁТР I КАК АНТИСОВЕТСКИЙ МИФ

Аргентинские антиподы: Солоневич и Башилов . Иван Солоневич и Борис Башилов были дважды антиподы по отношению к большинству советских людей: географически — они жили в Аргентине и идейно — беглецы из СССР, они с особой силой ненавидели большевизм. Солоневич бежал из лагеря в 1934 г. через советско-финскую границу. В Европе приобрёл известность книгами, направленными против большевизма. Советские агенты пытались его взорвать, но он уцелел (погибла жена) и поселился в нацистской Германии. С нападением Германии на СССР его пути с нацистами разошлись. После войны поселился в Аргентине, где завершил главный труд жизни — книгу «Народная монархия» (1951), популярную по сей день. Вскоре он умер (1953). Борис Башилов (Юркевич) — бывший власовец, после войны перебрался в Аргентину и сотрудничал в газете Солоневича. В 50-е — 60-е гг. опубликовал 9 выпусков книги по истории русского масонства, в том числе выпуск о Петре I. Облик Петра в работах аргентинских беглецов следует начать с рассмотрения «Народной монархии».

«Народная монархия» Солоневича. Царствование Петра I обсуждается в пятой, последней, части книги. Без прочтения предыдущих частей она непонятна. Как пишет автор: «Вся эта книга, по существу, посвящена вопросу этого раздвоения (Петровской реформе. — К.Р.)». В первой части рассмотрены предпосылки. Автор исходит из представления об индивидуальности народов и их пути. «Не существует никаких исторических законов развития, которые были бы обязательны для всех народов... Империя Рюриковичей в начале нашей истории так же своеобразна и так же неповторима, как самодержавие московских царей, как Империя Петербургского периода, или даже, как сегодняшняя советская власть». Россия — не Европа, не Азия и не Евразия; она — «совершенно своеобразный национальный государственный и культурный комплекс». Основные его черты появились ещё до византийских и европейских влияний. Русская государственность с самого начала строилась по национальному признаку. И с самого начала она перерастала племенные рамки и становилась сверхнациональной. Но в отличие от других наций русские строили государство, в котором народы и племена, втянутые в орбиту строительства, чувствовали себя «так же удобно или неудобно, как и русский народ».

Вторая часть книги посвящена сравнению русских с другими народами и критике образа русских в отечественной литературе и историографии. Солоневич — противник общественных наук. В бараньих кишках, на которых римские авгуры предсказывали будущее, он видит больше проку, чем в трудах русских историков и философов. Солоневич обвиняет философов в чужебесии, писателей и историков — в искажении русской истории и русского характера. Из-за писателей, населивших русскую литературу ничтожествами, доверчивые немцы решили завоевать Россию. Солоневич считает, что Россию понимают не умствующие гуманитарии, а люди дела, лучше из народа, чувствующие нутром. Подобный антиинтеллектуализм — не без влияния нацизма, но больше здесь желания перечеркнуть тех, кто писал раньше, чтобы сказать первое слово. Черта — типичная для фолкхистори.