- Вот почему сбежали наши олени, оглядел собравшихся Свето- зар. - Подальше от трясучки.
- Когда столкнулись с чулуканами, надо было сразу догадаться, что дело дрянь, - проворчал Чердынцев. - Если они решили в трескучий мороз поменять убежище - значит, что-то почувствовали.
- До нас не дошло. Но ведь землетрясения в этих горах довольно редки.
- Зато метки! - осмотрел свою покосившуюся хату Дадоныч. - С чего начнём?
- Естественно, пьём чай, дожидаемся рассвета и - по коням! - посмотрел на нас строго Светозар. - Пока не увижу, что там произошло, не успокоюсь.
- Понятно! - кивнул головой лесовик. - Едем ловить оленей, а я со всеми вами прощаюсь.
- Неужели я тебя больше не увижу? - посмотрел я на хранителя.
- С чего ты взял? - улыбнулся старик. - Через пару недель мы снова встретимся. Только в другом месте. Смотрю я на вас, - окинул Дадоныч взглядом меня со Светозаром, — вы спелись! Стали «не разлей вода». Так что вам и быть вместе! А я так, на подхвате. Буду появляться, когда вспомните. Когда во мне появится нужда.
- Ты о чём? Неужели на лыжах отправишься за нами? Да ещё в такую морозюку? - удивился я.
- Он на лыжах?! - засмеялся челдон. - Сколько себя помню, Дадоныч лыжами не пользуется. Ты у него их видел?
- Признаться, нет.
- И не увидишь!
- Тогда как?
- У него во дворе в снегу ступа закопана. Он на ней примчится. С помелом в руке! Ты что, не понял, что перед тобой ведьмак?
- Опять твои шутки?!
- Я совсем не шучу. Сам увидишь, как он появится. Рот откроешь! Поначалу такие вот появления ниоткуда меня пугали до смерти. Потом привык и ты привыкнешь.
- Нашли время меня разыгрывать, - сделал я обиженный вид.
- Да никто и не думал тебя разыгрывать, - глаза Чердынцева, рассматривая меня, улыбались. - Ты просто в начале пути, Белослав. И подлинные возможности человека тебе неизвестны. Но у тебя всё впереди. Целая жизнь, так что всё успеешь. А сейчас хватит болтать. Кушаем и - за дело!
Когда рассвет наступил, мы и эвенки были уже готовы. Олени запряжены, нарты устланы шкурами. Осталось только проститься. Я подошёл к дедушке и по-сыновьи обнял его; только тут до меня дошло, с кем я четыре месяца жил под одной крышей. Это был не человек, а сущность. Её возможности в области знания и понимания основ Мироздания не имели предела, но я её воспринимал, как обычного человека.
— 206 —
|