|
Рис. 19. Блоки перекрытия над коридорами в Красной пирамиде Но высокие ступенчатые своды камер (см. Рис. 20), конечно, поражают больше всего. Такое впечатление, что строители решили посоревноваться с далекими потомками (а может быть, даже и вовсе не потомками) в мастерстве укладки огромных блоков и в воспроизведении прямых геометрических форм. Эти своды очень похожи на перекрытие Большой Галереи в Великой пирамиде. И также как в Великой - очень сильная акустика! Находясь в одной камере отчетливо слышишь голоса говорящих в соседней камере. Все говорит о высочайшем мастерстве строителей. Рис. 20. Свод камеры Красной пирамиды * * * Если в Медумской пирамиде непрерывно падал «снег» из соли, то в Красной другие странности. Помимо упоминавшегося ранее сильного запаха невесть откуда берущегося аммиака – черные подтеки на стенах и сводах. То, что это – вовсе не сажа от факелов или костров, убедиться довольно легко. Достаточно потрогать рукой. Такое впечатление, что это какая-то смола. Маслянистая и довольно прочно держащаяся на стенах. Странная деталь – чернота на каждом блоке свода начинается не от самого его стыка с верхним блоком, а ниже сантиметров на 5-7 (см. Рис. 21). В итоге образуется белая полоса, одинаковая на всех блоках. Рис. 21. Полосы без подтеков на блоках свода Красной пирамиды Дмитрий Павлов высказал версию, что это – последствия стай летучих мышей, которые тут когда-то обитали. Не исключено. Кстати, иногда Красную пирамиду называют el-Haram el-watwat, «пирамида летучей мыши»... Но есть и сомнения. Все-таки характер черных натеков не совсем соответствует результатам деятельности летучих мышей. Поэтому не исключен и вариант какого-то еще непонятного режима циркуляции веществ внутри Красной пирамиды. Возможно, связанного и с резким запахом аммиака. Подтеки – местами как будто и не подтеки вовсе. По крайней мере значительная их часть начинается не откуда-то сверху, а прямо посреди блоков. Как будто сама пирамида плачет черными тягучими слезами… * * * Странно, но о столь выдающейся пирамиде как Красная удается сказать очень и очень немногое. И дело, пожалуй, не столько в ее все-таки малой исследованности, сколько в той лаконичности внешней формы и внутренней структуры, которая так роднит ее с Великой пирамидой. Вроде ходишь вокруг и внутри нее, и оторваться не можешь, а отойдешь – вспоминаются больше эмоции, а не факты… Но мы еще вернемся к Красной пирамиде позже, когда речь пойдет уже не о строительстве, а о ее дальнейшей судьбе… — 86 —
|