|
«Вот они, первые признаки озверения, — думал я, — ещё немного, и одежда мне станет не нужна, тело покроется толстой, как у дикого вепря, шкурой и такой же жёсткой колючей щетиной». От подобной перспективы где-то в глубине души становилось жутко, хоть я и понимал, что мне это не грозит. Раздумывая над своим положением, я вышел по ручью к небольшому таёжному озеру. Оно образовалось в результате оползня и было в диаметре около ста метров. Место оказалось необыкновенно живописным: вокруг воды стояли золотые, в осеннем наряде, лиственницы, над ними застыло синее, без единого облачка, небо, а вокруг виднелись в дымке тумана горные вершины! Невольно залюбовавшись пейзажем, я подошёл поближе к воде, чтобы напиться. Но когда наклонился над зеркальной поверхностью и увидел, как мне показалось, своё отражение, то чуть не закричал от ужаса, осознав, в кого я превратился. На меня в упор смотрела страшенная буро-чёрного цвета звериная морда, вся в шерсти, с толстым носом и торчащими во всем стороны жесткими усами. На какую-то долю секунды сознание приняло кошмар, глядящий на меня из-под воды, за моё отражение. «Всё! — подумал я. — Моя песенка спета. — Озверел!» Но вдруг на глазах рожа поднялась из-под воды и превратилась в громадную выдру, которая, извернувшись змеёй, медленно поплыла вдоль берега. «Так вот, кто глядел на меня из-под воды, — наконец, дошло до моего сознания. — Значит, есть надежда, что озверение откладывается». Напившись чистой ледяной воды, я двинулся к лесу. В конце его мелькнул табунок оленей. Рогатые красавцы убегали в гору под защиту леса. «Хоть места и пустынные, но звери человека знают, — отметил я про себя. — Значит, надо быть начеку». Встреча с человеком в этих местах не сулила ничего хорошего. Поздно вечером, когда я таскал сушняк к своему костру, из распадка раздался волчий вой. «На твою тропу вышел большой медведь, будь осторожен». «Не было печали, так черти накачали, — вспомнил я пословицу. — Не хватало ещё войны с местным шатуном!» Невольно перед моими глазами промелькнули прошлые встречи с косолапыми. «Хорошо, если зверь идёт по моим следам из любопытства, а если моя персона для него — объект охоты? — размышлял я, гладя в огонь. — Что тогда? Короче, не спать мне сегодня ночью». И я спешно занялся изготовлением из подручного материала самодельного экрана. «Со стороны костра зверь не опасен, — я это хорошо знал.
Соорудив со стороны леса из срубленного молодого лиственничника нечто, вроде загородки, я уселся на свёрнутый спальник и, положив рядом взведенную «сайгу», отключил внутренний диалог. — 81 —
|