Сердце наше с твоим, город света, слилось. И в последнем бою твоё имя прославим. Жаль, никто не узнает, что нам довелось. Стены пали, и нет Больше тёмным преграды, И столица горит, Слышен крик матерей. Но секиры, мечи Пожирают отряды Латинян ненавистных С гербами зверей. Ретра-град, к нам пришёл Бог победы! Радегаст на коне и парит над тобой, Тьму мечами крушит и поёт громом веды, И ты в небо летишь соколицей святой. И сейчас не найти Это место, град славный, Где стоял ты один Против тысяч врагов. Про последний бой злой, Лютый бой и неравный Сложит песни народ Из восторженных слов. Ретра-град, ты ласкал своим светом, Ты хранил наш союз, ненавидел попов. Град любви и надежд, гордость стойких венетов. И теперь ты паришь в царстве Русских Богов. Когда стихотворение кончилось, музыка несколько секунд ещё играла. Но вот, наконец, она стихла и, поклонившись залу, я ушёл на своё место. Пока я не сел, зал молчал. Потом раздались возгласы одобрения и овации.
Через два часа, когда импровизированный концерт хуторских коллективов подошёл к концу, и все присутствующие в зале опять оказались за праздничным столами, ко мне подошла Радмила со своей подругой.
Я взглянул на Дарину. Девушке было лет семнадцать-во- семнадцать, не больше. Она отличалась какой-то особой северной красотой, от которой во все стороны расходилось непонятное мне сияние. Больше всего меня поразили глаза девушки: огромные, серые, необыкновенно умные и открытые.
Когда девушки ушли, и люди стали расходиться по своим домикам на отдых, ко мне подошла Светлена и сказала, что хранитель хочет меня сегодня увидеть. — 406 —
|