|
«Что-то непостижимое, — невольно вспомнил я поведение Добрана Глебыча на веранде. — Сын явно получил травму, а отец этому даже рад. На первом месте у него истина и справедливость! И не важно, что это его кровинка! Наверное, всё правильно, так в здоровом обществе и должно быть. В здоровом, но не в том, откуда я приехал...»
- Что-то у тебя, Гера, вид не очень! — вернула меня к действительности Светлена. — То, что нашего братца отделал, не переживай, это ему на пользу. Мы не в обиде, и мама Валя тоже.
- На праздник он теперь не поедет, — добавила от себя Светлада. — Похоже, ты ему ребра сломал.
- Рёбра? Вроде удар был не сильный...
- Значит, они у него, как у курицы. Он у нас петух — так ему и надо! Ещё в школе пошёл в секцию бокса, занимался им в Архангельском, потом в Питере. Стал кандидатом в мастера и после нескольких побед над такими петухами, как сам, совсем распоясался... Решил, что лучше бокса никакой боевой системы нет и быть не может.
- На самом деле, если у боксера сильные невидимые удары, он страшен, — сказал я.
- Особенно, когда внезапно атакует, — сузила глаза Свет- лада.
На её реплику я улыбнулся.
- Ты права, нос мне твой брат расхлестал...
Не успел я закончить, как в библиотеке появилась во всей своей красе Ярослава. Она оценила взглядом меня и, улыбнувшись, сказала:
- Всё хорошо, ребята! А тебе, Юра, надо сказать спасибо! Наш придурок жить будет. Не беспокойся! Только плохо ты его отдубасил. Всё пытается доказать отцу, что ты добился победы случайно.
- Правду говорят: горбатого могила исправит!
- Почему он видит в воинском искусстве только инструмент насилия? — спросил я Ярославу прямо.
- Потому что очень эгоистичен. Эгоизм, Юра, надо относить к психическим заболеваниям. Собственно наши предки его таковым и считали. Если ты эгоист, значит, автоматически шудра-холоп и твоё место на социальной помойке, а не среди свободных граждан. Ну ладно об этом, нам надо тебе рассказать о высоком чувстве человеческой любви, и о том, как такая любовь не только строила семьи древних, но и управляла их миром.
Усевшись удобнее, Ярослава в присущей ей манере, бросив взгляд на оставивших свою работу девушек, сказала:
— 282 —
|