Древний Египет

Итак, царь-бог при жизни и по смерти. Весь народ строит ему колоссальную гробницу и справляет его культ; и это является центральным в жизни государства. Для этого снаряжаются экспедиции в каменоломни не только в пределах Египта, но и за границу на Синай и в Нубию, где приходится отбиваться от местных племён. Для потребностей двора и храмов снаряжаются экспедиции и в отдалённый Пунт. Вся государственная жизнь сосредоточивается у строящейся пирамиды царя — здесь находится резиденция, здесь живут чиновники, вельможи и находятся все учреждения. Цари IV и V династий строили свои гробницы в нынешнем Гизэни Абусире, близ Каира, в древности у крепости «Белая Стена», из которой потом развился Мемфис; возможно, что одной из причин выбора этого места было то, что это был некрополь Илиополя, священного города бога Солнца. Культ универсального божества света, имя которого обозначало просто «Солнце» и которое было лишь отождествлено с богом Илиополя Атумом, которое было превыше местных связей и носило в себе зачатки великих этических принципов, имело чрезвычайное значение для развития религиозной мысли, для направления её в сторону монотеистических стремлений нравственного очищения. Но и в государственном отношении он содействовал укреплению монархического централизующего начала, ибо земля — подобие неба, и царь, бог на земле — подобие верховного Ра. Древнее царство было строго централизованным бюрократическим государством. Правда, идея двух царств, соединённых личной унией, поддерживалась внешним образом тем, что существовали двойные присутственные места, что царский дворец имел два входа, царь носил двойную корону и именовался двумя титулами, но в действительности обе половины его царства были давно слиты, и он свободно переводил чиновников из одной в другую и жаловал им земли, не стесняясь их происхождением, в любой из частей своего царства. Его божественное достоинство не возбуждало сомнений и требовало этикета, приближающегося к храмовому культу, со словословиями, преклонениями, падениями ниц. Имя его не произносилось всуе; мало-помалу вместо него вошло в обычай говорить «дворец» — «великий дом» — «пер-о», откуда чрез европейскую транскрипцию получилось наше — «фараон». Но божественное достоинство обязывало — его прообразы Ра, Гор и Осирис праведны, сильны, милостивы. Лучшие фараоны понимали это и старались, чтобы их правление было благодетельно. Патриархальный характер царствования этих «деспотов» с достаточной ясностью выступает пред нами при рассмотрении их отношения к вельможам, их окружавшим при жизни — во дворце и по смерти — вокруг их пирамиды, где они с соизволения и часто на средства своего владыки строили свои гробницы. Эти вельможи были не только родовитые представители знати; среди них находилось немало и таких, которых выдвинули их дарования и честность из обыкновенных чиновников и людей незнатного происхождения. Многочисленные надписи в их гробницах дают нам перечни их должностей, иногда переходящие в автобиографические тексты, причём в некоторых случаях приводятся и подлинные особенно важные документы — письма к данному лицу царя, завещания в пользу родных и т. п. Этот драгоценный материал знакомит нас с обществом эпохи Древнего царства и сообщает много сведений фактического характера. Мы видим, что важнейшая должность в стране, соответствующая визирату на современном Востоке, по большей части замещалась царевичами, что важнейшее жречество бога Птаха в Мемфисе также по возможности сохранялось в руках родственников династии. Прежние области «номы», из которых сложилось государство, превратились в административные и податные единицы, управлявшиеся царскими губернаторами; в Верхнем Египте они назывались «вельможами Юга». Особые шесть палат ведали суд, производившийся по своду законов, до нас не дошедшему. Денег не было, хозяйство было натуральным; торговля была меновая, подати поступали натурой, и под управлением «главного казначея» была «белая палата», наполненная всякого рода продуктами и сырьём. Огромный штат подчинённых и писцов обслуживал присутственные места; письмоводство было крайне развито и обусловило появление уже в эту отдалённую эпоху происшедшего из иероглифов курсивного письма, названного условно и неточно иератическим. Таким образом, для служилого человека была необходима грамотность, достигавшаяся, при сложности иероглифического письма, далеко не легко, но открывавшая дверь в высшее правящее сословие, изъятое от трудностей жизни и невзгод нижних профессий, о чём красноречиво и откровенно говорят нравоучительные писания, восхваляющие пользу книжного учения с этой утилитарной точки зрения.